Клинки Керитона. Трилогия (СИ)

   -- Как можно быстрее идите к лодке и спрячьте в ней мой меч, -- зашептал Левиор нуйарцу, уже не опасаясь быть пойманным на волшбе и укрывая чарами свои слова от ушей Сулойам. -- После этого бегите оттуда что есть духу. -- Он взглянул в округлившиеся от испуга глаза нуйарца. -- Обо мне не беспокойтесь: если меч будет в лодке, я её найду. Больше вы мне ничего не должны и никогда меня не увидите. Вы всё поняли, градд? Тогда прощайте, и да хранит вас Пресветлый! -- Последнее слово Левиор произнёс нарочито громко -- так, чтобы его расслышали все жрецы, особенно Красный. -- Я готов. -- Левиор продемонстрировал ему пустые руки -- решил быть послушным. На время. Он улыбнулся как можно дружелюбнее и покорно шагнул в коридорчик, образованный двумя рядами жрецов.

***

   Далеко они не ушли, так как через три сотни шагов Левиор исчез. Просто взял и исчез. Растворился. Пропал, не сделав ни единого неверного движения, напоминающего волшбу, и ни произнеся ни единого звука. Сулойам не помогли ни направленные на Левиора посохи двух Белых, ни сверлившие его спину взгляды Красного и Чёрного жрецов. Он просто исчез. Был эквес Левиор Ксаладский -- и не стало...

***

   Близилась ночь. Низкие косматые облака окутали небо над морем, и казалось, что они вот-вот начнут цеплять брюшиной водную гладь. Воздух затянуло густым туманом, быстро напитавшим одежду влагой. Левиор достал плащ и укрылся.

   Размеренно ударили вёсла. С шумом вспенилась вода у носа -- лодка резво набирала скорость.

   "Доплыву до Тупе, переоденусь, подстригусь... вырежу себе посох, куплю... куплю ослика, -- он радужно улыбнулся пришедшей ему в голову мысли -- далёкой сокровенной мечте из самого детства, -- и не надо мне никакого корабля! Сяду на ослика и поеду прямиком в Сур-Дабрил. Пора уже заканчивать с тайной камней Тор-Ахо. А то что-то путешествие это начало меня утомлять".

   Лодка была уже далеко от берега, когда он заметил движение на носу: зашевелилась холстина, под которой, по словам Роора Эмжу, должны находиться необходимые в путешествии вещи и провизия, и вскоре из-под неё показалась голова мальчика. Расчехранного, курносого и ушастого, с огромными оленьими с прозеленью глазами. Левиор думал, что такие дети бывают только на гравюрах и гобеленах. "Ан нет -- в жизни, оказывается, тоже..." И всё бы хорошо, да вот незадача: рука у мальчишки была только одна -- левая. Правый рукав холщовой, изодранной и залатанной вкривь да вкось курточки был завязан в узел чуть выше предполагаемого локтя.

   -- Ну, и кто ты такой? -- с не сошедшей ещё от представленного ослика улыбкой, спросил его Левиор.

   -- Кинк я, -- бросил мальчишка, хватаясь за борт единственной рукой. -- Мы чего, дядька, в море вышли?

   -- Тебе на берег надо?

   -- Мне всё едино. Странник я, вольный, -- и с достоинством пояснил: -- Сам себе, значится, хозяин. Куда плывём?

   -- В Тупе.

   -- Пойдёт. Есть чего пожрать?

   Левиору сразу вспомнился Иллионд. Или нет, в сознании всплывали картинки из более поздних времён: Лиртап, Китовый остров. Мальчишка сильно походил на него самого мелкого внешне и на Ляму, сиречь Чарэса Томмара, характером.

   -- Это ты мне скажи, хороняка, -- вопросил он, -- осталось там чего под холстиной из еды или уже нет?

   -- Я?! -- скривился в удивлении симбиоз Чарэса -- Левиора.

   -- Ну да. Там, где ты сидишь, мешок с едой должен был быть. Ты ничего за борт не выкидывал?

   -- Я? Нет. -- Кинк запустил руку под холстину и ещё до того, как объявил о находке, Левиор по его расплывающемуся в улыбке лицу понял, что мешок с провизией найден.

   -- Ну расскажи что-нибудь о себе, странник, -- попросил Левиор.

   -- Ух ты! -- Кинк отломил кусок сыра, маисовой лепёшки и свиной колбасы с чесноком. -- Чего рассказать-то?

   -- Где живёшь, чем занимаешься?

   -- Глазами хлопаю, по Ганису топаю, Лайс меняю на Сарос, медь на золото зараз. Ситир на галиор, сосну на дииор, мех на кожу, тряпьё на одёжу, -- известной приговоркой махрового скитальца, у которой не было окончания, отвечал Кинк, попутно набивая колбасой рот.

   -- Здорово!

   -- Угу.

   Помолчали. Левиор ждал, когда мальчишка вновь сможет заговорить.

   -- А если серьёзно? -- наконец, спросил он. -- Чем занимаешься, странник?

   -- У кожевенника в подмастерьях состоял, пока вот... -- он покрутил в воздухе пустым рукавом. -- Прессом передавило, а потом гнить начало. Сам виноват, -- сообщил со знанием дела, пережёвывая остатки лепёшки, сыра и колбасы. Закончив, он со смаком рыгнул и облизал пальцы. -- Вкусно и чеснока много -- прямо как я люблю! Я ещё возьму?

   Левиор кивнул. Мальчишка ел так заразительно, что и ему захотелось. Он сложил вёсла вдоль бортов.

   -- На, поешь, мне одному чавкать как-то не с руки, -- предугадал его намерения Кинк.

   Левиор взял протянутые, колбасу и кусок лепёшки.

   -- Чёт немного у тебя харчей.

   -- Ну извини, -- отшутился Левиор, пожимая плечами. -- Ты на лодку-то как попал? Прятался?

   -- Ага. Да, тут мальчишки местные привязались, вонючим сарбахом обзывать начали, -- Кинк сплюнул за борт, -- ну, я и двинул одному в глаз... а что они? Наверное, думали: раз рука у меня одна -- я и постоять за себя не сумею.