Клинки севера

На сей раз Дан успел. Девчонка замерла, обхватив торчащую из левой груди короткую рукоять. Судорожно шагнула вперёд, но ноги подломились в коленях, и она упала ничком, глухо ударившись оземь. Оглядевшись, Дан подошёл ближе и цикнул с досадой. Вот демоны! Труп много не наболтает. Не такой уж проворной оказалась любительница азартных игрищ.

Краем глаза он заметил движение позади, обернулся. Всего лишь серая помойная кошка…

В шею впилось что-то острое, и боль, срикошетив от челюсти, стрелой ударила в мозг. Дан пошатнулся, глотая воздух, но его отчаянно не хватало. Создавалось впечатление, будто нырнул с обрыва головой вперёд и вошёл в реку штопором, позабыв зажмуриться и затаить дыхание. Переулок поплыл, а синяя дорожка неба очутилась сбоку. Дан хотел опереться о стену, но рука соскользнула, и он рухнул на четвереньки, ободрав ладонь. Новый всплеск острой боли несколько отрезвил, но накатившая следом волна дурноты горячим шквалом накрыла сознание.

Очнулся вновь уже на спине. Над ним, уперев руки в бока, стояла девчонка, которую он только что убил. Дан, часто моргая, попытался хоть приподняться на локтях, но «призрак» от души пнул его под рёбра вполне материальным острым носком.

— Справился, да? — оскалив клыки, злорадно прошипела она, и Дан пожалел, что нож не был посеребрён. Вот и объяснение невероятной скорости.

«Вампиры боятся солнца…» Эта мысль была последней. Девчонка коротко замахнулась, и в голове Эданэля взорвался фейерверк.

ГЛАВА 11

Краснодол 1436 года от С.Б. Неверрийская Империя

Лесной эльф попался правильный, «книжный». И одет был тоже по-книжному: в зелёную курточку с нашитыми лоскутьями-листиками, такие же штаны и мягкие, по колено, коричневые сапоги. Ляжет — и в траве не заметишь, а выпрямится, надвинув капюшон на лицо — сойдёт за дерево. Если нос почесать не приспичит. Назвался он Ольвиеном и сообщил, что путь до Алидары займёт два дня с ночёвкой. По тону стало ясно: гостям здесь не рады и даже, беря деньги, оказывают величайшую услугу. Алесса удивилась: судя по карте, междуречье явно больше. Эльф в ответ любезно предложил пересекать его в одиночку, правда, за последствия он не ручался и, словно бы невзначай, припомнил бесславно сгинувшего императора Аристарха.

— А я думала, врут сказки про эльфийскую учтивость. Надо будет своих в столице просветить, — буркнула под нос знахарка, потеребив кулон.

— Тропа — это подобие того, что колдуны называют порталом, — нехотя пояснил Ольвиен. — Короткий переход из одной точки плоскости в другую. Альтея сама проложила его для того, чтобы избавлять Лес от людей как можно скорее…

Поначалу Алесса любовалась буйными зарослями лиловых орхидей и нежно-розовыми венчиками жасмина, удивлялась изумрудно-голубому оттенку травы на тропе, коротенькой, будто подстриженной, но вскоре погрустнела. Кусты и кусты, трава и трава, хоть бы одуванчик какой вырос, а ещё лучше — берёзка. К вечеру знахарка и сама была не прочь избавиться от Леса как можно скорее. От проводника тем более. Алесса не устала вовсе, с лёгкостью поспевая за быстроногим Ольвиеном то верхом, то пешим ходом, словно тропка придавала ей сил. Угнетало однообразие и молчаливость. Молчаливость имела заметный привкус ехидства, словно лесной житель изводил нарочно, дожидаясь, когда девушка не выдержит и начнёт болтать с лошадью, тем самым ещё раз подтвердив непроходимую тупость рода человеческого. На чужой территории Алесса вслух возмущаться не посмела, зато петь ей никто не запретил. Фальшивить тоже. Эльф ускорил шаг, знахарка приободрилась и, тронув лошадь пятками, запела громче.

Первой сдалась сама Природная Магия. Из-под земли послышался обречённый стон, кустарник с треском раздался в стороны, и к обочине вылез, перебирая корнями, здоровенный кряжистый дуб. На месте же окопался, сперва покряхтев, как курица над несушкой.

— А дров оно нам не подбросит? — выронив сумку, промямлила знахарка.

Дуб встряхнулся, осыпав сухие ветви.

На розжиг хвороста вполне хватало, но Алесса наотрез отказалась коротать ночь в потёмках у корневища подозрительного растения. Эльф нырнул в жасмин, велев оставаться у костра и присматривать, чтобы искры не попали на кору. Причём, тон был весьма зловещим. Знахарка и не собиралась лезть на территорию, принадлежащую живым деревьям. Да мало ли, какие создания прячутся под их защитой? Вон, из кроны гостеприимного дуба таращатся чьи-то жёлтые глазищи, слишком осмысленные для простого зверя.

Едва стемнело, по обочинам тропки заклубился голубоватый мерцающий туман, такой же, какой она видела в Северинге. Альтея…

Как и его обитатели, Мир дышит, пока у него есть Душа, а без неё останется лишь оболочка, пригодная для существования, но уже неживая. Воинственные степные орки называли Альтею Кровью Мира, обитатели Рудного Мыса — Плотью, дающей самоцветы и руды, а люди — Силой.