Клинок Богини, гость и раб

– Да как вы смеете?! – Теперь уже все присутствовавшие – родственники, гости, наиболее близкие дружинники Рэйслоу и товарищи молодых братьев-Стансоров, приближенные дамы Мэррит и Элайны – обратили внимание на спор старика в рясе с юной жрицей. Несмышленая девица, не иначе, и краса ее от Лукавого, подумала Элайна. – Библия – это Слово Божие!

– То есть она появилась по слову вашего Бога?

– По слову Единственного Бога! – взвизгнул священник.

– Племена из Ургатских степей за Архоном считают, что единственный Бог – это их Бог. И добродетель мужчины и женщины перед их Богом определяется не какой-нибудь книгой, а законом воздаяния и возрождения.

– Варварские бредни!

– Итель! – взревел Рейслоу.

– Рейс, не надо, – осек Берад, многозначительно глянув на друга.

Рейслоу, засопев, промолчал.

– А Архон и Ангорат в чем-то – во многом, если быть честной – согласны с племенами. Ведь в конце концов есть только один вселенский закон – это Круг. И этот Круг одинаков и для мужчин, и для женщин. У каждого из нас в нем одинаковый путь.

– Языческие суеверия! Истинный Бог только один.

– Истина в том, что все боги – суть Единый Бог, даже ургатские племена это знают. И даже им хватает здравого смысла и нравственности уважительно относиться к чужим богам.

– Других богов нет! – взревел священник. – Эта истина изложена в Библии!

– Библию написали мужчины, – резонно заметила жрица. – Сообразно тому, чего хотели от жизни.

– Ведьма!..

– Но как бы вы, христиане, ни старались, даже вам не стереть, не вычистить людской памяти древности. Есть лишь один Бог – Змей Прародитель, а лишь одна ему Мать – Всеединая, – договорила Шиада отстраненно.

– Неудивительно, что эта сатанинская прислужница родила ползучего гада!

Лицо Шиады потемнело:

– Убоись, старик, звать Уробороса гадом. Змей – начало Круга и начало всей Мудрости. Только это, наследованное от Матери-Змеи, и делает его по-настоящему достойным Ее Сыном. Этого не изменить даже вашей Библии, и мы, служители культа, горды тем, что носим знак Змея.

– Мы уже изменили это!

– Разве? – дерзко бросила жрица из рода Сирин.

– Змей – начало всей подлости и порочности этого мира! Он совратил женщину…

– Знанием, верно, – продолжила Шиада. – Женщина поддалась на искушение знанием, потому что мудрость и знание – женский удел с тех самых пор, как Праматерь сотворила Вселенную. И женщина научила знаниям мужчину.

– За что Адама с Евой изгнали из Рая! – Вот, вот он, аргумент, которого не переспорить, возликовал епископ, пыхтя и подергивая губой с бородавкой.

– Ваших Адама и Еву изгнали из Рая потому, что они познали глубокую истину – в знании сила, но в незнании счастье. Вот та единственная истина, которая есть в вашем Писании, ведь все настоящие истины горьки. Если бы Ева не вкусила от Знания, то, по этой самой Библии, нужно всю жизнь быть счастливым и для этого – быть идиотом.

– НУ ХВАТИТ!!! – Рейслоу и епископ взревели одновременно. Стансор вскочил с места:

– ТЫ НЕМЕДЛЕННО ИЗВИНИШЬСЯ, ПОЙДЕШЬ В СВОЮ КОМНАТУ, А ЗАВТРА УТРОМ ОТПРАВИШЬСЯ НА ИСПОВЕДЬ И БУДЕШЬ НЕУКОСНИТЕЛЬНО СОБЛЮДАТЬ ЕПИТИМЬЮ, КОТОРУЮ ТЕБЕ НАЗНАЧАТ! ПОНЯЛА МЕНЯ?!

Шиада не отвечала, молча воззрившись священнику глаза в глаза. Чернеющий отблеск ее собственных засветился, как озерная гладь под бледным светом полумесяца. Она смотрела неотрывно, и ярость епископа угасала, а смелость и решимость таяла, как сахар в огне. Монах как-то сдулся, будто весь сморщился, а потом встал, скомканно извинился и ушел.

Лигар-старший сглотнул. Рейслоу сел. Шиада отхлебнула ячменного пива и поморщила тонкий прямой носик – питье довольно скверное, как ни крути.

За ужином следующего дня епископ герцогства отсутствовал – жрицы он теперь избегал, хотя на исповедь она так и не пришла. В то воскресенье все утро и потом в обед без конца трезвонили колокола, призывая христиан на службу. Их звук казался Шиаде нестройным, утробным и безнадежно раздражал. Благо вечером этим святошам полагается молиться в покоях, втайне радовалась жрица, время от времени соглашаясь с чем-то из того, что без умолку твердил ей Кэй Лигар.

Внезапно гомон голосов, окружавших Шиаду, зазвучал иначе – будто в одно мгновение она оказалась у подножия гор, в ущельях которых пировали люди, и голоса их доносило особое, «скалистое» эхо.

«Нет», – отрезала жрица, отгоняя видение.

«Тебе не закрыть глаз на незримое», – раздался внутренний жреческий голос, равный зову Праматери. И зрение победило…

…Ветви сырых от дождя деревьев укрывали кого-то в звериных шкурах, с короткими кремневыми ножами. Спрятавшиеся следили за другими, сидевшими у костра. В шатре близ пламени двигалась женская фигура. Легкий шепоток пробежал среди тех, что прятались в лесу. Раздался клич, полетели ножи и – неожиданно – дротики. Несколько человек у костра повалились…

Видение потухло.

«Матерь!» – из темноты позвала женщина и земную мать, и Единую.