Клинок эмира. По ту сторону фронта

С Шеффера быстро стянули мундир, завернули руки назад и прочно связали телефонным проводом, всунули в рот индивидуальный пакет и посадили на пол возле сундука. Он тяжело дышал. На прозрачно-белом лице злобно блестели налитые кровью глаза.

Мундир майора был уже на Веремчуке. Лейтенант, посмеиваясь, затягивал ремень с пистолетом. Беляк с Рузметовым, чтобы уменьшить размер фуражки майора, накладывали в нее бумагу.

– Вот так хорошо будет, – сказал Рузметов, – а теперь иди, осваивай технику.

– Есть освоить технику! – весело бросил Веремчук и выскочил из комнаты.

– Ну как? – спросил Беляк, подойдя к Карецкой. – Успокоились?

– Не совсем, – ответила та откровенно.

– Самое главное сделано. Можно не волноваться. Я же вам сказал, что мы действуем наверняка. Познакомьтесь…

Это начальник штаба партизанского отряда товарищ Рузметов…

Карецкая протянула Рузметову руку.

– Очень рада… Я просто не верю, что все произошло так, как наметили.

– План – это все, – многозначительно сказал Рузметов и улыбнулся.

– А мешочек ваш на месте. Здесь, – хитровато подмигнул ей Беляк. За окном затарахтел мотор, и в комнату стремительно влетел Веремчук.

– Техника освоена, – доложил он. – Прошу сниматься с якоря.

Начали усаживаться. Шеффера положили около заднего сиденья, внизу, и Рузметов, усевшись, положил на него ноги. Веремчук занял место шофера, а рядом с ним устроилась Карецкая. Распрощались с Беляком и Микуличем.

– Ни пуха ни пера! – пожелал Беляк. – Привет всем, особенно командиру отряда!…

Захлопнули дверцу.

– Не машина, а зверь, – сказал Веремчук, трогаясь с места. – Вы будете за штурмана, товарищ Карецкая. Нам надо к мосту.

Карецкая хорошо знала, что в городе всего один мост, дорогу к которому она изучила отлично во время поездок с

Шеффером.

Машина на большой скорости промчалась по тихим улицам города и через несколько минут очутилась на окраине. Веремчук, пригнувшись к рулю, сосредоточенно смотрел вперед. Фуражка майора то и дело наползала ему на лоб, и он поправлял ее. Впереди оставалось единственное и главное препятствие – мост. Его охраняют, и там обязательно остановят машину. Другой дороги нет. Пробиваться придется с боем.

Вот в полосе света вырисовался мост. Железная рельсовая балка преграждала путь.

Веремчук собрался было ударить с ходу в балку, но тотчас отказался от этой мысли.

«Ничего не выйдет, – решил он, – разобьемся».

– Держите пистолет на всякий случай, – сказал Рузметов Карецкой. – А ты пробуй поговорить, – обратился он к

Веремчуку, – может быть, так обойдется. Если нет – у меня все готово…

– Положи около меня пару гранат, – попросил Веремчук. В этот момент раздался свисток и крик:

– Хальт!

В свете фар показался часовой. Шеффер зашевелился, но Рузметов крепко надавил на него ногой, и он затих.

Карецкая с дрожью ожидала дальнейших событий. Веремчук остановил машину и выключил свет.

Часовой подошел поближе, засветил карманный фонарь и тут же, к удивлению всех, вприпрыжку возвратился к мосту и поднял балку.

– Битте! Битте! – пригласил он.

Не раздумывая ни секунды, Веремчук включил скорость и свет, дал газ, пролетел мимо козырнувшего часового и выскочил на шоссе.

– Ничего не пойму, хоть убейте, – проговорил он, развивая скорость.

– Я тоже, – сказал Рузметов.

Поняла только одна Карецкая, и от радости она так звонко рассмеялась, что Шеффер вздрогнул всем телом.

– Ну как же… – произнесла она. – Я ведь совершенно забыла. У него постоянный пропуск, – и она показала на лобовое стекло, где был прикреплен прямоугольный листок картона.

– Ну, здорово! Просто везет, – восхищался Веремчук. –

А я уже собрался прихватить часового с собой.

– Удача! – коротко резюмировал Рузметов.

Впереди уже угадывались черные контуры леса, за который уходил молодой месяц. Пересекли узкоколейку.

Веремчук сбавил скорость и свернул налево, на проселочную дорогу. Ехать стало труднее, земля после вчерашнего дождя была вязкая. Задок «оппеля» ежеминутно закидывало, колеса буксовали. Веремчук выключил свет, остановил машину и вздохнул. Впереди показались два темных силуэта. Ксения Захаровна встревожилась и подняла пистолет, но Рузметов успокоил ее, сказав, что это свои.

– Разгружаться! – объявил он и первым вышел из машины.

Подбежали два партизана.

– Быстро лошадей! – приказал Рузметов.

Один из партизан присел на корточки, вглядываясь в сторону леса, и коротко свистнул.

– По коням! – скомандовал Рузметов. – Вытащите из машины немца, проверьте руки и тоже в седло. Только не мять его, – предупредил он партизан.

Шеффера вытащили из машины и усадили в седло.

Рузметов помог сесть Карецкой. Она сильно продрогла, зубы ее постукивали.

Подъехал Веремчук и предложил ей шинель, но она поблагодарила и отказалась. Тогда Веремчук бросил шинель на холку ее лошади и грубовато сказал:

– Отставить разговорчики! Одевайтесь!

Карецкая надела шинель. Сразу стало тепло.

– Готовы? – спросил Рузметов, видя, что свободной осталась только его лошадь.

– Готовы, товарищ начальник штаба, – ответил Веремчук.