Клинок Судеб

— Хорошо, останавливаемся, — согласился Ядрей, взглянув в ту сторону, куда указывал Альгорд, там действительно небо набухало страшными чёрными тучами, которые неслись в их сторону, быстро увеличиваясь. Внезапный порыв ветра поднял и закружил прошлогоднюю листву вместе с клубами пыли.

— Привал! — Скомандовал Альгорд, — быстро лошадей вяжите, чтобы не разбежались, да ветви погуще рубите, шалаш строить, самим схорониться. Ой, не нравиться мне та туча, чем-то Богов мы разгневали, — обратился он к Ядрею, — может, попросишь свою ведьмочьку, пускай отведёт от нас беду, слыхал я, может она это.

— А чего тебе бояться, ты же самим избранным Богами послан, значит, ничего с тобой такого сучиться не может, — ответил Ядрей чуть насмешливо.

— Значит, не станешь просить, — зло переспросил Альгорд.

— Нет, не стану, видать что-то Боги задумали. А коль они что придумали, так разве их в том переубедить? Будь, как будет, а вот схрон хороший соорудить, это нужно, глядишь, и подпортим Бога маленько их планы. Да вот только не болтать надобно, а работать, буря совсем уж близко. — Ответив так, Ядрей уже больше не слушал Альгорда, пошёл помогать ветви таскать, да в шалаш их вязать.

Ветер усиливался, вырывая из рук людей еловые ветви, которые они старались плотнее уложить да связать между собою, но эти порывы только усиливали желание спрятаться от стихии. С трудом, но шалаш обретал устойчивость и надёжность. Вот остов, сооружённый из стволов молодых лиственниц, уже укрыт первым слоем еловых лап, на него наброшен ещё один слой, за ним ещё. Ни единого просвета не видать из середины, не должен дождь промочить его. Прольётся и стечёт по лапам еловым вниз на землю подкопать и вал насыпать, что бы ветви к земле прижать, да стекающей воде не дать в середину затечь. А буря совсем близко небо почернело, нависнув над головами огромными чёрными клубящимися тучами. Громыхает, то и дело, прорезая тучи яркими молниями. Закончили люди шалаш сооружать, залезли вовнутрь, от бури хоронясь, одного оставили снаружи, подле лошадей. Нельзя было их одних оставлять, как не хотелось, а всёже лошадкам спокойнее коли человек рядом. Сидят люди в шалаше, притихли, один к другому жмутся да про себя Богов просят смилостивиться. Страшно, хоть и не пугливы, всякого уже в своей жизни повидали, а здесь страшно. С Богами не поспоришь, коль решили извести их, то обязательно изведут, Затихли люди в шалаше, да и снаружи затихло, ветер успокоился, как будто отступила буря, помиловать решила, ободрились немного люди. И в это самое мгновение невероятной силы и яркости молния озарила всю округу, страшные раскаты грома оглушили и с неба как из огромного ушата вылился на землю поток воды.

Внезапный порыв ветра попытался сорвать с земли шалаш, вырвать укрытие и унести его, открыть людей взору Богов, что бы видели они в кого молнией метить, а кого может и пожалеть. Да какая у них жалость может быть к людям, не до них Богам, коль один, в чём провинился, так и всех вокруг него изведут, хоть и младенцы будут безвинные вокруг. А здесь не младенцы сидят здесь один другого краше, все душегубы и разбойники. А коль не разбойники, так в чём другом повинные.

Так и сидели они, молясь и упрашивая Богов помиловать в этот раз, а буря бушевала над самым шалашом, разрывая его. Ядрей сидел тихо, обняв Сингу, прикрывая её от бури, хоть и бушевала та снаружи, за лёгкими стенами наспех сооружённого шалаша. Но стены эти не надёжны, куда надёжнее его защита, вот сорвёт буря ветки еловые, открывая людей, и тогда он встанет во весь рост, укрывая девушку, вырвет из рук охранников клинок и бросится на Богов, защищая эту девчонку, которая уже давно стала ему небезразлична.

А буря не унимается, не может смириться с тем, что не добраться ей до людей, всё сильнее и сильнее её порывы. Наконец находит место, где можно подхватить лапы еловые, да сбросить их с остова, поднимает единым сильным порывом, и уносит куда-то высоко, и далеко открывая людей, на которых тут же обрушивается проливным дождём. Падают люди на землю прижатые ветром и потоками воды, закрывают головы, прячась от гнева Богов, и только один встаёт на ноги, прикрывая собой сжавшуюся в маленький комочек девушку. Выхватывает у ближайшего соседа меч и, обращая его в небо, что-то кричит. Но крик его тонет в оглушительном раскате грома, невероятной яркости белый росчерк прорезает чёрные тучи, изгибается и устремляется прямо к поднятому, устремлённому в небо клинку. Ударяет в него, мгновение стоит человек, удерживая клинком молнию, борясь с Богами, защищая ту, что укрыл собой. Но слаб человек против Богов, не выдерживает, падает на землю.

Дождь ещё по инерции продолжается, но струи уже не хлещут, капли всё реже и реже. Ветер прекратился в одно мгновение, поднявшись вверх к небесам и растягивая черные тучи по сторонам, открывая чистое небо. Люди открывают головы, поднимаются на ноги осматриваются, благодаря Богов, что пожалели их, и только один остался лежать на земле, крепко сжимая в руке клинок.

Глава 20