Клинсмер

- В отдел, - приказал я, глядя на четырнадцать пакетиков с бумажниками, удостоверениями, цепочками, с нательными крестами, обручальными кольцами и прочей мелочью. Для погибших эти вещи были важны, а значит и для меня. Мне придется встретится с родственниками и передать эти вещи им. У меня останутся только четырнадцать удостоверений, а в личном деле появится запись: «Погиб при исполнении долга». Уже завтра фотографии погибших будут висеть на доске памяти, там, где сейчас висят фотографии бойцов, погибших во время предыдущих операций.

«Нивы» заехали во двор управления. Странно, никто нас не встречал, на лицах встреченных людей обычное выражение. Я сразу понял, что Хлыст им ничего не сказал, видимо, не смог. Что ж, я его не виню, трудно произнести, что половина людей, ушедших на операцию, погибла. Зайдя в приемную, я мельком бросил:

- Аня, объяви общий сбор в столовой.

Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что все прошло не так хорошо.

- Сколько? - тихо спросила она.

- Пока четырнадцать, трое еще в операционной, двое сильно контужены, хирурги делают все, что можно.

И тут я впервые увидел, как Аня плачет, девушка, пришедшая из малой дружины, наконец показала себя с человеческой стороны. До этого момента я думал, что внутри у нее титан. А теперь я видел человека, который переживает о том, что случилось. Правда человек вышел из нее совсем ненадолго, уже через пол минуты она смахнула слезы, да и плакала она не так, как женщины, а бесшумно, без всхлипов и рыданий.

- Сейчас я объявлю сбор, - слегка подрагивающем голосом произнесла Анна. - А вам бы неплохо умыться.

- Сейчас, только автомат оставлю, да бронник сниму, - кисло улыбнулся я и пошел переодеваться.

Когда я вышел из ванной, которую мне недавно оборудовали в маленькой комнатке позади кабинета, Аня сообщила, что все собрались.

- Хорошо, - кивнул я селектору, - отпусти вольнонаемных, пусть домой идут, сегодня им здесь делать нечего. Да и безопасней для них, сегодня здесь будет твориться нечто жуткое.

Когда я вошел в столовую, там собрались все члены ООНК никто еще ничего не знал. Бойцы Димы, Игната и Хлыста никому ничего не сказали, просто сидели в стороне и смотрели перед собой мутными глазами. «Что ж, - подумал я, - если вы хотите, чтобы я рассказал, то я сделаю это». Пройдя к своему месту, я оглядел людей, сидящих за столами. Все ждут, что я скажу.

- Сегодня для ООНКа черный день, в результате операции погибли четырнадцать бойцов, еще трое тяжело ранены, двое контужены, - эти слова я произнес в гробовой тишине. - Мы потеряли отличных бойцов, мы потеряли наших братьев. Но мы выполнили свою задачу, в городе не осталось людей Кощея кроме тех, что удалось захватить.Смерть им, - крикнул кто-то и плотину молчания прорвало.

- Командир, отдай их нам, - крикнул пришедший в отряд две недели назад бывший раб с одной небольшой нарко фабрики, которую мы накрыли совершенно случайно.

- Я отдам их вам, но только после того, как допрошу. Но до этого момента их жизни принадлежат мне. - Все согласно кивнули. - А теперь несите из подсобки водку. Пить будем! Много несите, потому что пить мы будем очень много и очень долго.

Несколько человек бросились к небольшой комнатке, в которой хранились продукты, и принесли сразу четыре ящика.

- За всех, кто погиб! - произнес я и опрокинул стакан.

Но боль потери была слишком сильна. И водка лилась в меня как обычная вода. Я не чувствовал ее мерзкого вкуса и запаха, я вообще перестал чувствовать.

Глаза открывались тяжело, на веки словно бетонную плиту повесили. Наконец глаза отрылись, взгляд относительно прояснился. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, где я нахожусь. Это был мой кабинет, кто-то заботливо составил стулья и уложил меня, накрыл сверху одеялом. Теперь главное встать и добрести до ванной комнаты, всего пятнадцать шагов. Всего пятнадцать шагов я прошел за пять минут, в голове царил кромешный туман, воспоминания о последних днях смутные. Помню, что кончилась водка и мы поехали в магазин. Он оказался запертым и Хлыст предложил вскрыть двери с помощью АГСа не снятого после операции с «Нивы». И я, по-моему, даже дал согласие. Но подъехали ребята из «Легиона», после того, как мы объяснили, чего хотим, была небольшая заварушка. Но водку мы все-таки добыли в соседнем магазине. А вот дальше сплошные пробелы. Глянув на сбитые костяшки пальцев, понял, что заварушка была не хилой. Скинув вонючий, пропахший дымом камуфляж, я забрался под душ. Сразу стало легче - ледяная вода привела меня в чувство. Нужно выяснить остальное. Будем надеется, Анна сможет мне помочь. Вылакав кувшин воды, стоящий на столе, я переоделся и довольно бодро вышел в приемную.

- С пробуждением, товарищ майор, - улыбнувшись, произнесла девушка. - Как себя чувствуете?

- Плохо, Аня, никак не могу вспомнить, что было вчера.

- Не вчера, а позавчера, - поправила меня секретарша, - вы проспали чуть меньше суток.

- Охренеть, - почесав затылок, произнес я и устало опустился в кресло. - Тогда, не восстановишь мои пробелы?

- Конечно, что вы помните?

- Как второй раз за водкой ездили.