Клирик

Кастелян быстро расселил всех. Артисты с удовольствием после сложной дороги начали располагаться, пообещав уже назавтра дать первое представление. Я, как обычно, помогала Эльме и Эрику натягивать тент и собирать помост для выступления на площади. На участников команды, которые после сражения продолжили путь вместе с артистами, я старалась не обращать внимания. Морвид уже не раз пытался затеять разговор, но мне удавалось то увильнуть в последний момент, отговариваясь всякими глупостями, то спрятаться, пока он не заметил. И вот сегодня жрец решил пойти на новый приступ.

Пока я возилась с завязками — в это время силач отправился на поиски доски, чтобы заменить сломавшуюся в настиле, а Эльма, по обыкновению, поспешила увильнуть от любой работы, — Морвид замер рядом и выжидательно уставился на меня. Поняв, что когда-нибудь поговорить все же придется, я отложила тент в сторону.

— Ну?!

Видя мой настрой, жрец несколько смутился, но потом все же решился:

— Ольна, поедешь с нами?

После его слов у меня не то что негодования не осталось! Я вообще едва дар речи сохранила.

— Я что, с дуба рухнула?! — кое-как мне удалось выдавить из себя пару минут спустя.

— Только мы можем… Только ты…

— Мо-о-орвид, — перебив жреца, для наглядности я помахала рукой. — Ты вообще меня видишь?! И слышишь?! Я тогда говорила и сейчас повторю: мне ваши подвижнические деяния — как до одного места дверь железная!

— Ольна, но…

— Ты что, думаешь, что я вот так все брошу и поеду с вами? Думаешь, забуду все, что произошло?! Забуду, куда вы меня отправили?! Сначала Элионд, потом ты, посчитав меня совсем скудоумной, использовали вслепую, передали один другому, как игрушку, а когда не подошла, выбросили. А теперь что, вновь потребовалась?!

— Ольна, понимаешь…

— Нет, не понимаю и понимать не хочу! Знаю только одно — к вам в добровольцы я не нанималась! Уж тем более — после ваших выходок!..

— Но мы же ничего…

— И это называется «ничего»?! — гневно вскинулась я. — Ни с того ни с сего — словно к прокаженной относиться стали. Взаперти продержали неделю, а потом вовсе на смерть в монастырь отправили. Да меня ваша чертова камера чуть заживо не сожрала! — Переведя дыхание, я продолжила: — А теперь вопрос: я что, блаженная или дура законченная, чтобы вновь с вами связываться?! Поэтому идите-ка вы со своими начинаниями!..

— Погоди, погоди, — опешив, перебил меня жрец. — Что за камера чуть не сожрала?! Мы никуда тебя не отправляли!

— Да, конечно, — покивала я многозначительно. — Никуда. Совсем никуда. А в монастыре этом вашем разлюбезном меня чаем с плюшками поить стали?! Да они меня, едва в ворота зашла, по голове отоварили — и в камеру. Едва оттуда ноги унесла! Думала, ласты с надрыва склею! Еле оклемалась…

— Ольна, клянусь Отцом небесным, ни я, ни кто из нашей команды ничего не знал! Мы думали, тебя в обучение возьмут.

— А!

— Ольна! Ну хочешь, я клятву нерушимую дам, что ничего не знал?! Я лишь просил Первого Перста направить тебя на обучение в храм и присмотреть до зимы.

— Вот он и решил присмотреть понадежней.

— Ольна!..

— Ну что Ольна?! Да благодаря вам меня отрекшейся назвали. И любой уважающий себя храмовник спит и видит, как меня поймать и на первом же столбе повесить! Так что идите вы прямой, пешей!.. В общем, идите, и не просто идите.

Жрец повесил голову.

— Хочешь, я перед тобой на колени встану и повинюсь? Хочешь? Я готов сделать все, что угодно, лишь бы ты с нами поехала…

— Во-первых, я ничего не хочу. А во-вторых, с чего такая любовь?

— Ко мне снизошел мой бог и все объяснил. Только ты в силах остановить гибель мира.

— Оптить-моптить! Еще один бог нарисовался! Их и так на одну бедную меня аж две штуки. А теперь еще и третий?!

— Ольна, не говори так! Это же сам Отец Дружин! Мой бог дал нам пророчество, и оно сбывается. Если ты нам не поможешь, все мы превратимся в безумных тварей, которые пожрут друг друга.

— Как же вы замучили меня своими пророчествами, — буркнула я себе под нос и уже громче добавила: — У вас теперь новый клирик есть, вот пусть он и исполняет пророчества.

— Ольна, прошу!..

К нам осторожно приблизился Бриан. Да они сговорились!

Меж тем барон с достоинством аристократа опустился передо мной на одно колено:

— Клянусь своим именем и родом, клянусь именем богини, что ни я, ни кто другой не знали, на что отправляем тебя. Я также уверяю, что без тебя наша миссия обречена на провал! Поэтому прошу, даже заклинаю тебя всем, что тебе дорого!..

Я в изнеможении схватилась за голову. Мама родная! Да с ними как в анекдоте: проще переспать, чем объяснить, почему не хочется! Вернее, проще согласиться, чем послать. Если сейчас еще и квартероны на горизонте замаячат…

Нет, ну кто меня за язык тянул?! Точнее, за извилину! Вон нарисовались на другом краю площади, ничем не сотрешь!

Тут с неприметной улочки, напевая веселый мотивчик, вывернула Эльма. Девушка с беззаботным видом, словно не замечая жреца и барона, направилась к нам. Не доходя пары шагов, она приветственно взмахнула рукой.