Клирик

Я неловко поднялась с колен и пошла рядом со старцем. Он окинул меня пытливым взглядом, фыркнул: «Ну и высоченных же сейчас в наемные клирики берут», – и уверенно зашагал вниз по улице.

Мы пришли к небольшому дому. Дверь нам открыл мальчишка точно в таком же, как и у старца, балахоне, разве что насыщенно-синего цвета. Он провел нас в комнату на первом этаже и начал суетливо накрывать на стол. Когда все было готово, мальчик поклонился и вышел, оставив нас одних. Старец, совершенно не обращая внимания на обильные яства, уселся в деревянное кресло в углу. А я неловко осталась стоять у порога.

Но старец махнул в сторону стола и недовольно обронил:

– Ну, что стоишь? Кувшин вон там!

Неловким движением стянув сумку с плеч, я недоуменно воззрилась на него.

– Вот он, кувшин, я же сказал. Иди и пей! – еще более недовольно повторил он и чуть тише добавил: – Что за наемники нынче пошли. Наворотят кучу дел, выхлебают все запасы в один присест, а потом за нами, простыми клириками, бегают! – И ядовито улыбнулся: – Что, не нравится ощущение?!

Я мотнула головой, подтверждая: да, не нравится, хотя мало что понимала из его слов.

– Было б хорошо, чтоб ты его как следует запомнила, – меж тем сварливо продолжил старец. – И впредь лишний раз подумала, прежде чем силу без меры расходовать. А то знаю я вас, – начинаете самыми сильными заклятиями обычных упырей гонять. Вы б еще из баллист по воронам палили!

– Запомню, обязательно запомню, – прохрипела, едва размыкая запекшиеся губы. – Только я так и не поняла, чего вы от меня хотите…

Старик вскинул в немом вопросе седые брови.

– То есть как это – не поняла? – поперхнулся он. – Ничего я от тебя не хочу, девочка. Мне-то от тебя как раз ничего не нужно. Это тебе нужно от меня.

Я обреченно посмотрела на него и потянулась за сброшенной сумкой. Вновь взвалив ее на плечи, собралась выйти, как старец остановил меня.

– Куда?! Последнего рассудка лишилась?! Собираешься где-нибудь под забором сдохнуть?!

– Нет, – качнула головой. – Но я не понимаю, чего вы хотите.

Клирик крякнул от удивления, а потом все же пояснил:

– Тебя от перерасхода сил крючит, словно полк умертвий одна положила. Похоже, ты к грани подошла, еще чуть-чуть – и выгорела бы. Поэтому тебя от силы-то отсекло. И из-за того же тебе еще хуже сделалось. Мы ж, клирики, без силы никак! Едва божественной энергии лишимся – так сразу и крючит, как последнего пропойцу от прободения желудка. Поэтому вон кувшин на столе, тот, который простой, с бронзовой ручкой, возьми, налей из него бокал и выпей.

Я сделала точь-в-точь, как он говорил. А когда допила последний глоток ароматного темно-красного, густого, как кисель, напитка, охнула и невольно осела на лавку возле стола.

– Ну что, полегчало? – поинтересовался старец. Я кивнула, нестерпимое чувство ушло, оставив после себя лишь отупение, как после анестезии. – Сильно тебя угораздило, – заметил он и уточнил: – Сколько дней ты уже без демира так маешься?

– Три, а может быть, четыре, – сказала я, обретая нормальный голос.

– Как ты еще сдюжила, – покачал головой старик, а потом едко добавил: – Небось стрыгу[29] за лича приняла да шарахнула в нее изо всех сил? Или того лучше, виспа[30] с майлингом перепутала, и ну лупить, что было силы! Ну, сознайся же. Я старый, и не такое встречал. Я ж вижу, ты девка молодая, вот с перепугу-то и натворила дел.

Я покачала головой. Старец удивился и, чуть прищурив глаза, задумчиво всмотрелся в меня. Спустя минуту он изумленно проговорил:

– В тебе нет силы, но ты не выгорела. А просто ее лишилась, и откат вдогонку накрыл. М-да, девонька, неприятностей ты огребла по самую макушку!

Клирик повздыхал, поохал, постучал посохом в пол, поворчал, проделывая все ритуалы, которые якобы полагалось выполнять старым ворчунам, и только после, словно нехотя, выдавил:

– Сейчас гляну, что у тебя там.

Он долго всматривался во что-то далекое, а потом неожиданно поднялся и, опираясь на посох, пошел ко мне. Остановившись рядом, он положил обжигающе горячую ладонь на мой лоб. И сию же секунду во мне забурлила необычайная сила, пронеслась по всему телу, от макушки до кончиков пальцев, и вновь собралась в том месте, где лежала рука старика. Я невольно охнула, едва не сползла с лавки, но старик удержал меня другой рукой, уронив при этом на пол свой посох. Еще пару минут он удерживал меня на месте, глядя куда-то поверх моей головы. И только потом резко отпустил, отступив назад. Преодолевая внезапную слабость, я нагнулась и, подняв посох, подала ему. Клирик чуть кивнул в благодарность, а потом так же неспешно вернулся и сел на свое место.

– Странно дело выходит, – начал он после продолжительного молчания. – В тебе как бы сплетены силы от двух людей, но ты целостна и едина.

– Во мне два человека? – пролепетала я, пораженная его словами.

Старик пронизывающе глянул на меня из-под кустистых бровей и стукнул своей палкой в пол.