Ключ

Злося: Ой! Кто вы, сударь? Вы меня напугали.

Злорд (в парике и накладной бороде): Не бойся, дитя моё! Я не сделаю

тебе зла. Только добро! (Хе-хе!) Много добра!

Злося: Легко вам говорить – «Не бойся!», вон вы, какой страшный!

Злорд: Это я только снаружи страшный, а внутри я добрый!

Злося (с недоверием): Да? А как зовут вас, сударь? И кто вы?.. То-есть,

чем занимаетесь?

Злорд: Зовут меня – дедушка Злольф. Я, э-э, крестьянин!

Злося (с ещё большим недоверием): Вот как? В первый раз вижу

крестьянина в сапогах со шпорами.

Злорд: Это потому, что я ехал верхом, но злошадь сбросила меня, а сама

убежала в чащу.

Злося: И с золотыми пряжками.

Злорд: А-а… Это пряжки наградные! Мне их пожаловал король за заслуги

перед Престолом, когда я служил у него конюхом. Вот с тех пор я

и хожу в жалованных сапогах со шпорами и наградными

пряжками!

Злося: И давно это было?

Злорд: Да уж лет, этак, тридцать тому…

Злося: А сапоги, словно вчера пошиты. Вон – сверкают прямо!

Злорд: Так ведь это же королевские сапоги. Они специально так делаются,

чтобы никогда не старели и не снашивались…

Злося: Совсем вы заврались, ваше сиятельство Злорд!

Злорд (снимает парик и бороду): Как же ты догадалась, вострушка?

Злося:

Так ведь всё по тем же сапогам – Злинда эти сапоги сегодня утром

при мне чистила.

Злорд: Ха-ха! Раскрыт, изобличён, рассекречен! Браво, умненькая Злося!

(подступает к ней)

Злося (отходя на шаг): А позвольте узнать, сэр, что вы здесь делаете?

Злорд (слегка замявшись): Я? Я здесь гуляю.

Злося: В сапогах для верховой езды и в гриме, милорд?

Злорд: Ну, да! В сапогах для верховой езды, конечно не так удобно, но

Злырь, растяпа, подал мне их вместо охотничьих, а я и не заметил

по рассеянности. Что до грима, то я просто не хотел, чтобы меня

узнал Злох, если доведётся встретиться. Кстати! Нам ведь по

дороге? Тогда пойдём вместе!

Злося: О! Ваше сиятельство предлагает мне защиту от разбойника? Как

это благородно с вашей стороны, милорд!

Злорд: Да нет же! Если Злох мне всё-таки встретится и захочет ограбить, я

отдам ему тебя, и он меня снова отпустит!

Злося: Как это низко с вашей стороны, милорд! Какой вы трус, однако!

Злорд (со смехом): Шучу, шучу! А ты поверила! Злох вторую неделю

лечится после злушиной каши. Ему сейчас не до разбоя. Да и не

стал бы я отдавать этому мужлану такое сокровище!

(хочет её обнять, но Злося подныривает ему под руку и отбегает

на несколько шагов)

Злорд: Вот те раз! А сама говорила, что прогулка по парку с господином

это честь для тебя!

Злося: Так ведь то по парку, милорд! Но ведь парк давно кончился, вокруг

нас лес, а прогулка по лесу с господином, это уже не честь, а

бесчестие!

Злорд (про себя): Какая неожиданная щепетильность! А с первого взгляда

не скажешь.

(вслух

)

Что ты, дитя моё! Отчего шарахаешься от меня, как кошка от

воды?

Злося: Уж больно вы страшный, дедушка Злольф! Такой страшный, что

жуть берёт от одной мысли о вашей внутренней доброте!

(смеётся)

Злорд (снова приступает к ней): Ну и прекрасно! Так намного

интереснее. Да, я страшен в своей доброте! Так приди же в мои

страшно добрые объятия!.. Но, куда же ты, егоза?!

Злося: Егозёл!

(убегает)

Злорд: Нда, удрала! Не девка – огонь! Этак я не догоню её по обходной

дороге. Постойте! Здесь же есть ещё короткая дорога – пойду по

ней и буду в замке Злоскервиля раньше этой легконогой козочки.

Думаешь от меня там скрыться? Зря ты так думаешь, наивное дитя!

А ведь я даже не успел спросить, что она несёт в корзинке!..

Глава 30. Брависсимо! Брависсимо!!!

– Дамы и господа! Леди и джентльмены! Мадам и мсье! Уважаемая публика! Только сегодня, только у нас, и только сейчас, специально для вас – Женщина–змея!

Одетый совсем не по цирковому, а скорее, как подёнщик, для грязной работы, огненно-рыжий детина, которого легче было принять за разбойника с большой дороги, отдёрнул самодельный, подозрительно смахивающий на старую простынь, занавес.

Собравшейся поглазеть на бродячих артистов публике предстала почти обнажённая девушка, с бледной, даже немного зеленоватой кожей и испуганным лицом. (А ещё, у неё были зелёные, видимо крашенные волосы и зелёные ногти на руках и ногах – невиданная в провинции мода!) Она сидела, скрестив ноги по-турецки, прямо на помосте, с которого обычно делались объявления для общего собрания.

Ради одного только этого зрелища стоило прийти на деревенскую площадь в выходной день, благо служба в церкви закончилась, и добропорядочные прихожане разошлись по домам. По толпе прокатилось восхищённое мужское – «Ах!», сопровождаемое презрительным женским хмыканьем и возмущённой воркотнёй стариков и старух.