Ключ от бездны

 Люди внизу замерли и подняли глаза к балкону, с трепетом и страхом готовые услышать повеление нового господина. Нет, антигусы никогда не были трусами, да и среди собравшихся под старыми стенами замка не находилось ни одного простолюдина, привыкшего повиноваться. Но мистический ужас держал в ледяных цепях их души. Мятеж, который вспыхнул вслед триумфального восшествия в Дэнгор улхурского владыки, был быстро и жестоко подавлен. Многие из знатных взошли на эшафот по указу Рордана. Антавия, не знавшая казней, содрогнулась от ужаса, глядя, как умирают от рук палача-арахнида лучшие из её сынов.

 - Волею бога, которому должны отныне и во все времена поклонятся антигусы и все жители Сульфура, – громко и выразительно начал читать глашатай, -  я, сын его, Кхорх Улхурский повелеваю вам, жители Антавии: уважать и исполнять законы, изданные мною и переданные на высоком Совете Дэнгора его главам; отныне, приходя в храм, наряду с богами, которым надлежало молиться ранее, возносить дары и хвалебные гимны Арахну и Кэух, чьи алтари установлены в храмах; выплатить дань с каждого города и деревни в размере, указанном казначеями. Кроме того, повелеваю вам добровольно сдать запрещенные книги, в числе которых: девять книг магистров Тайного общества, «Книга Сотха», трактат магистра Тритемиса о магии, «Беседы жреца Лита с духами», а также знаменитая книга маакорского жреца «О Богах». Все, кто нарушит данный указ, будут казнены. За неповиновение знатные антигусы подлежат обезглавливанию, простолюдины – повешению, а женщины – закапыванию в землю живьем.

 Глашатай опустил свиток и отступил за спину денгорского судьи, зябнущего в меховом плаще и не поднимающего глаз на собравшихся внизу.

 По знаку Кхорха два арахнида облили книги, сваленные во дворе какой-то прозрачной, едко пахнущей жидкостью и подожгли.

 Царь царей медленно кивнул и оперся о балюстраду, с удовольствием глядя на яро вспыхнувшее пламя. Он не боялся воинов, ни одного из тех, что шли против него с мечами. Он страшился той силы, что дана мудрецам – маакорским жрецам, арбошским ведунам, магистрам Антавии. Только они со своими знаниями могли противостоять ему. Но пока так испуганы уродством тварей, что вышли на свет из улхурских подземелий, что забыли о самом главном своем оружие. Что ж, он воспользуется их кратким замешательством, и вырвет смертоносное жало! Он заставит их трепетать пред ним, заставит забыть обо всем, чем они владели. Нет, не уничтожит их силу – возьмет себе, как отобрал опасные и такие ценные книги у антигусов, расправившись с наследниками тех, кому принадлежали великие сокровища знаний. Он заставит их забыть! Лишит книг и если нужно – языков! Он выльет по капле и выпьет всю кровь из прекрасного и сильного дракона, имя которому Мудрость. И сам примерит на себя его блестящую, волшебную кожу, выстланную искристыми чешуйками вековых знаний…  

 * * *

 - Я хочу, чтобы все жители Дэнгора пришли в храм Аспилуса и поклонились Арахну, - проговорил первосвященник, внимательно взглянув на герцога Приата, который сопроводил его в одну из комнат замка Амаса.

 - Храм не вместит всех, - тускло отозвался герцог. – Да и алтарь там еще… не установлен.

 Кхорх нехорошо улыбнулся:

 - По какой же причине?

 В голосе его скользнули ядовитые нотки.

 - Холдер, верховный служитель отложил освящение черного алтаря до окончания празднества Арктура.

 - Но ты же знаешь, что бывает за неисполнение моих указаний? – вкрадчиво поинтересовался первосвященник, обнажив заострившиеся зубы.

 - Да.

 - Не слышу.

 - Да! – герцог вскинул голову и бесстрашно посмотрел в прикрытое маской ненавистное лицо. – Если ты перережешь нас всех, Кхорх, тебе будет трудно справляться с народом.

 - А я и народ твой передушу, Приат, – усмехнувшись, сказал первосвященник. – У меня есть свой, так чего мне заботиться о чужом? Это твоя обязанность. А то смотри, милый, будь осторожен. Да поторопи этого святошу, а то ведь и обидеть могу. Вижу, не боишься смерти. Только она может и не героической вдруг случиться. Раздену до исподнего и отправлю босым до замка, через три острова. А для сраму щит твой родовой с гербом подвешу на воротах перевернутым. Состояния лишу…

 Герцог стиснул зубы, но сдержался.

 Кхорх расхохотался ему в лицо:

 - Вот так-то лучше! Пойди и приготовь храм к вечеру. Аспилус милостив и простит нам, а уж звезда так далека, что и не заметит, что праздник её сократился на два дня. Ступай!

 Приат удалился.

 А первосвященник медленно прошел к высокому креслу, установленному под черным балдахином и расположился отдохнуть. Он стал уставать от света и тосковал о подземельях, что прежде казались ему душными и давящими. Теперь же темная кожа его горела на солнце, а в душе закипала безудержная безотчетная злоба. Хотелось тишины и темноты. А еще – крови. Кхорх пристрастился пить её небольшими порциями в течение дня и ночью, когда чувствовал особенный прилив сил и тягу к магии. Теперь он мало спал, чаще всего днем, закрыв ставни и укладываясь в самой прохладной комнате, обязательно на низком ложе.