Ключ Сары

Все больше нервничая, я вылезла из машины и пошла вслед за Орнеллой в патио соседнего дома, построенного в том же стиле, что и дом Рейнсфердов. Лужайка была усеяна пластиковыми игрушками: фрисби, Барби без головы, лего. Я присела в тени патио. Здесь было прохладно. Я представляла себе Сару, которая смотрит, как играют ее внуки. Наверняка она приходит повидаться с ними каждый день, раз они живут по соседству.

Орнелла протянула мне большой стакан холодного чая, который я приняла от всей души. Мы молча его попивали.

– Вы живете в наших местах? – наконец спросила она.

– Нет, я живу во Франции, в Париже. Я вышла замуж за француза.

– В Париже? Вау! Красивый город, верно?

– Верно, но я так счастлива снова оказаться дома. Моя сестра живет на Манхэттене, а родители в Бостоне. Я приехала к ним на лето.

Зазвонил телефон. Орнелла пошла ответить. Проговорила что-то тихим голосом, вернулась в патио и снова присела рядом со мной.

– Это была Милдред, – пояснила она.

– Милдред?

– Медсестра, которая ухаживает за моим отцом.

Женщина, с которой Чарла говорила вчера по телефону и которая упомянула пожилого человека, прикованного к постели.

– Вашему отцу лучше? – бросила я пробный камень.

– Нет. У него рак в последней стадии. Он не поправится. Уже не может говорить и все время без сознания.

– Мне очень жаль, – пробормотала я.

– Слава богу, мама очень сильная. Это она поддерживает меня в нашем несчастье, а не наоборот. Она замечательная. И мой муж, Эрик, тоже. Не знаю, что бы я делала без них.

По гравию зашуршали колеса машины.

– Это мама! – сказала Орнелла.

Я услышала, как хлопнула дверца, потом звук шагов. По ту сторону изгороди раздался высокий мягкий голос:

– Нелла! Нелла!

В голосе чувствовался явный иностранный акцент.

– Иду, мама.

Сердце колотилось как бешеное. От волнения я едва не теряла сознание и, пытаясь успокоиться, положила на грудь руку, провожая глазами широкие бедра Орнеллы, идущей через лужайку.

Сейчас я встречусь с Сарой Старзински. Увижу ее вживую, собственными глазами. Один Бог знает, что я ей скажу.

Я встала рядом с Орнеллой, но ее голос доносился до меня словно издалека.

– Мама, познакомься с Джулией Джармонд, подругой дяди Лоренцо. Она прилетела из Парижа и проезжала через Роксбери…

Женщина с улыбкой повернулась ко мне; она была в красном платье, доходящем до щиколоток. Ей было лет пятьдесят; то же телосложение, что у дочери: округлые плечи, объемистые бедра, полные руки. Седеющие волосы, собранные в пучок, смуглая кожа и блестящие черные глаза.

Черные глаза.

Это была не Сара Старзински.

– Так, значит, вы подруга Лоренцо, si? Рада встрече!

Чисто итальянский акцент, вне всяких сомнений. Все в этой женщине было итальянским.

– Мне правда очень жаль… – пролепетала я, отступая в смущении.

Орнелла и ее мать с удивлением смотрели на меня. С их лиц исчезли улыбки.

– Вы не та миссис Рейнсферд, которую я ищу.

– Как это? – не поняла Орнелла.

– Я ищу Сару Рейнсферд, – сказала я. – Я ошиблась.

Мать Орнеллы вздохнула и похлопала меня по руке:

– Прошу вас, не надо извиняться. Такое случается.

– Я сейчас уеду, – пробормотала я, краснея. – Простите, что отняла у вас время.

Вся дрожа, я направилась к машине. Я была страшно разочарована и смущена.

– Подождите! Мисс, подождите!

Это был звучный голос миссис Рейнсферд. Я остановилась. Она подошла ближе и положила пухлую руку мне на плечо:

– Вы не ошиблись, мисс.

Я нахмурилась:

– Что вы хотите сказать?

– Та француженка, Сара, была первой женой моего мужа.

– А вы знаете, где я могу ее найти?

Она дружески похлопала меня по плечу, ее черные глаза сделались печальными.

– Дорогая, она умерла. В семьдесят втором году. Мне так грустно вам об этом говорить.

У меня ушла целая вечность на то, чтобы понять услышанное. Голова закружилась – может, из-за нещадно палящего солнца.

– Нелла! Воды, быстрее!

Миссис Рейнсферд взяла меня за руку и отвела в тень патио. Усадила на деревянную скамью, дала воды, которую я выпила залпом, стуча зубами о край стакана.

– Поверьте, мне правда очень жаль, что пришлось сообщить вам такую печальную новость.

– Как она умерла? – разбитым голосом спросила я.

– Автомобильная авария. Ричард и Сара жили в Роксбери с начала шестидесятых. Машина Сары потеряла управление на гололеде и врезалась в дерево. Зимой дороги здесь опасны. Она погибла на месте.

Я не могла произнести ни слова. Чувствовала себя опустошенной.

– Как вас это потрясло, бедная девочка, – проворковала она, по-матерински гладя мне щеку сильной рукой.

Я что-то лепетала, мотая головой. Сил не осталось. Я была как пустая скорлупа. От перспективы пуститься в долгую обратную дорогу до Нью-Йорка хотелось кричать во весь голос. И потом… Что я скажу Эдуару? А Гаспару? Как им такое сказать? Вот просто: она умерла? И ничего тут уже не поделаешь?

Она умерла. Умерла в сорок лет. Ушла. Умерла. Исчезла.