Ключ. Возвращение странницы (сборник)

– О нет, она живет в Монтегю-Мэншнс – квартира 15 в Монтегю-Мэншнс. – Затем, помолчав, добавила: – В Блэкхите живет ее племянница.

– А кто она такая?

– Она душка – прямо из прошлого века. Она носит расшитые бисером тапочки и взбитую челку, но в своем деле это нечто изумительное.

– А что это за дело?

– Она частный детектив.

Анна перевела дыхание и согнулась над письменным столом. Перед глазами у нее поплыл туман. Сквозь него она услышала, как Дженис рассказывает ей подробности убийства Майкла Харша[23]

. Они доходили до нее урывками, с большим трудом. «…мисс Сильвер была потрясающа…» Через некоторое время она сумела вымолвить:

– Нет, она не та, о ком я подумала. Не знаю, почему мне пришло в голову, что это может быть она… просто, знаешь, так иногда бывает… Кстати, не говори ей, что я интересовалась, – она может счесть это странным.

– О нет, не буду.

Анна положила трубку, но еще долго не поднималась из-за стола.

Позднее она отправилась на назначенную ей встречу. Подойдя к парикмахерской с ярко-синими занавесями и надписью «Фелис» над входом, она сразу же вошла внутрь. Пробормотав: «У меня назначено к мистеру Феликсу», – она прошла мимо девушки за прилавком, затем между кабинками салона и отворила зеркальную дверь. Какое-то мгновение она, как Линделл, постояла в полумраке коридорчика, а затем направилась к полоске света, пробивавшейся из-за находящейся напротив нее двери, открыла дверь и вошла, заслоняя руками глаза.

Свет лился от настольной лампы с темным непрозрачным абажуром, повернутым так, чтобы оставлять дальнюю часть комнаты в тени и направлять ослепляющий конус света на дверь и на всякого, кто в нее входил. Поворачиваясь, чтобы убрать из-под света глаза и убедиться, что замок на двери защелкнулся, она подумала: «Что за глупый трюк! Именно это произошло в прошлый раз – я была ослеплена и не удостоверилась, что дверь заперта. Надо ему об этом сказать».

Она повернулась в сторону комнаты, снова заслонив глаза рукой, и сказала раздраженно:

– Вы не могли бы отвернуть от меня свет?!

Комната была скудно обставлена: квадратный ковер на полу, письменный стол, делящий пространство примерно на две половины, на дальней стороне простой стул с прямой спинкой, такой же стул по эту сторону стола и стоящая на столе электрическая лампа. На дальнем стуле в густой тени сидел мистер Феликс. Он поднял затянутую в перчатку руку и немного отвернул лампу. Теперь луч света лежал между ними. Если бы здесь присутствовал кто-то склонный к метафорам, то он мог бы сравнить этот луч с огненным мечом.

Сев на ближайший стул, Анна посмотрела через этот луч и увидела очень немного – в сущности, не больше, чем видела на двух предыдущих собеседованиях: человека на стуле, выглядящего громоздким в своем большом свободном пальто. Его руки были в перчатках – это она увидела, когда он поворачивал лампу. У него были густые волосы – а когда он наклонился вперед, у нее возникло ощущение, что эти волосы рыжие. На нем были большие круглые очки – кажется, затемненные, судя по тому, как они время от времени отражали освещаемую лучом выбеленную стену. Больше ничего ей уловить не удавалось, и она предпочла не пытаться. В этой игре не было ничего опаснее, чем знать слишком много.

Она откинулась на стуле, отстраняясь от луча, и услышала голос:

– Зачем вы пришли? Я за вами не посылал.

Голос звучал как хриплый шепот. Не было ничего похожего на акцент, только временами прорывались интонации, позволявшие предположить, что говоривший знаком с каким-то еще языком, кроме английского. Об этом у нее были свои соображения, но она прекрасно осознавала, что будет благоразумнее их не формулировать, даже для себя лично. Лучше принимать то, что дают, делать то, что велят, и не задавать вопросов. Только вот было кое-что такое…

– Зачем вы это сделали? – спросила она. – Я же сказала вам, что она безобидна.

– Так вы явились для этого – задавать вопросы о том, что вас не касается?

Здесь ей следовало бы остановиться и оставить все как есть. Но в ней закипал гнев. На какой-то момент ей стало все равно. Последние двое суток она люто его ненавидела – ненавидела за то, что к ней нагрянула полиция, за то, что Джоан Тэллент свалилась ей как снег на голову и стала болтать при Филиппе, за Нелли Коллинз, которая в жизни не причинила никому зла. Вторая причина была, конечно, совершенно нелогичной, потому что этот человек вообще не знал о существовании Джоан Тэллент. Но логика имеет весьма малое отношение к первобытным инстинктам. Ненависть перекипела через край, и она сказала:

– Видимо, меня не касается то, что вы навлекли на меня полицию!

Вновь послышался тот же глухой голос:

– Объясните, что вы имеете в виду.

– Она проговорилась, что собирается со мной встретиться.

– Она обещала…

Анна зло рассмеялась.

– Она проговорилась женщине в поезде! Рассказала о том, что вырастила Энни Джойс, и о том, что просила меня о встрече!

– Откуда вам это известно?

– Мне рассказала полиция, – не слишком уверенно ответила она.

– Тут кроется что-то еще. И вы мне об этом сейчас расскажете. Кто та женщина?