Клюквенный сад

 .

 Пиеса в  трёх действиях.

Действующие лица.

Лавр Иппократов: Чиновник особых поручений.

Натали Полонская: Бывший государственный обвинитель.

Г-н Мудинский: Учитель истории гимназии.

Г-н Вольф: Сын присяжного поверенного г-на Эйдельштейна

Кужухет-бек:

Отставной майор. Участник крымских баталий.

Суханов: Нигилист, бомбист, революционэр

Г-жа Зозулина: Попечительница дома сирот.

Алекс Пропаданов: Литератор.

Барон Вайнус: Лифляндский помещик, прожектёр и изобретатель.

Мадемуазель Мэри: Исполнительница канкана и калинки.

Ибрагим: Татарин.

Емельян: Мужик с топором

Действие происходит в усадьбе  Иппократова.

Действие первое

Часть парка в имении Иппократова. Полдень. Широкая аллея клюквенных деревьев, ведущая по направлению от зрителей в глубину парка к озеру, загорожена эстрадой, наскоро сколоченной для домашнего спектакля, так что озера совсем не видно. Несколько стульев, столик. На эстраде за опущенным занавесом Ибрагим и другие работники; слышатся кашель и стук. Натали и Мудинский идут, возвращаясь с прогулки.

Мудинский — Отчего вы всегда ходите в черном?

Полонская —  Это траур по Людовику XVI. Я несчастна. Парадоксально, но изверги, пролившие море человеческой крови, все эти Робеспьеры и Мараты не вызывают такого отторжения, как убиенный со своей семьей, добрый и милостивый король.

Мудинский — Ах, Наталия, исторические взгляды всегда субъективны, в этом и заключается актуальность истории.

Полонская — Для меня невыносимо слышать, что король Франции пытался бежать из Парижа переодевшись в женское платье. Эта ложь разрывает мне сердце, Владимир Ростиславович.

Мудинский — Как я вас понимаю, Наталья Владимировна! Сколько мне пришлось выслушать упрёков невежественных глупцов не понимающих, что критерием положительной или отрицательной оценки исторического события могут быть только национальные интересы России.

Размахивая канотье на алею выходит г-н Вольф.

Вольф — Шампанского, господа, шампанского!

Мудинский — В честь чего же у вас торжество, Владимир Вольфович?

Вольф — Моё почтенье, Наталья Владимировна. Приветствую вас, сударь! Сегодня мой друг Фёдор Фёдорович Рузвельт избран президентом Северо-Американских Соединённых Штатов! Теперь микадо конец! Америка вступит в войну с Японией. Блокада Порт-Артура будет снята! Виктория, господа! Я уже отправил приветственную каблограмму президенту.

Ибрагим приносит серебряное ведёрко с Moet Chandon Imperial, высокие узкие фужеры, шоколадные конфекты “Крем де ризьен”, абиссинские ананасы. Сноровисто откупоривает шампанское, разливает вино по бокалам. Мужчины стоя осушают свои бокалы залпом, г-жа Полонская присев за столик лишь пригубляет благородный напиток. Затем резко встаёт и говорит, глядя прямо в глаза г-ну Вольфу.

Полонская — Вам должно быть стыдно господа! Против русского американец — мизерабль. Да-с милостивые судари — мизерабль! В нем гармонически сочетается хамство, жадность и духовное убожество, причем жадность преобладает. Безнравственная, растленная личность, коварно нарушающая обязательства и готовая совершить любую мерзость. Вот именно, мерзость, господа!

Прижимая к груди портрет маслом Людовика XVI-го г-жа Полонская в слезах бежит к озеру.

Вольф — Хороша, чертовка! Жаль, что рассудком слаба, увы!

Занавес.

Действие второе