Клоха (СИ)

За школу, подкуривая, направлялись четверо старшеклассников. Ничего хорошего встреча с ними не сулила, и Лёня двинулся дальше. Он надумал пойти посмотреть, как там таунхаусы, достроили их или нет. Говорили, что возле них будет детский городок... Лёня сто лет не был в этой стороне - гулял он теперь чаще всего с Яшкой, а с Яшкой разве что по двору да вокруг дома...

Но старшеклассники уже заметили Лёню. Один из них поднял какую-то палку и швырнул вдогонку Лёне с такими "ласковыми" словами: "А этот чё тут ошивается? Эй! Чё надо?" - хотя ясно было, что ничего Лёне не надо, что он уходит, уходит, уходит и возвращаться не собирается.

Палка приземлилась где-то в стороне, довольно далеко от Лёни (всё-таки вряд ли старшеклассник хотел в него попасть).

Лёня зачем-то подошёл и поднял палку. Из неё (с самого краю) торчал металлический штырь.

Сначала Лёня "пахал" - вёз палку этим штырём вниз, - потом превратил её в трость, потом шёл и просто раскачивал, как маятник. И вдруг (если, конечно, можно сказать "вдруг" про то, что неизбежно рано или поздно произошло бы), уже у самых таунхаусов, маятник качнулся прямо в Лёню. Штырь - Ленё в ногу. Лёня взвыл, отшвырнув свой никудышный маятник, и уселся прямо на землю. От боли он поскуливал и покачивался вперёд-назад, обхватив руками то место, куда вонзилась железка. Из-под пальцев выступила кровь. И сразу же заструилась...

Лёня полез в карман - платка, конечно, не было.

Кровавое пятно выползало из-под пальцев, ширилось прямо на глазах. Видимо, он попал в какой-то сосуд.

- Мамочки... - прошептал Лёня (как девчонка!).

Улица была пустой. На Вихляевке и вообще людно не бывало, а этот ветер как метлой по ней прошёлся, ни одного прохожего. Лёня представил, как вытечет вся его кровь, как он станет белым-пребелым - и упадёт замертво... Стало страшно. Страшно и обидно. Выступили слёзы. А что, что надо сделать, чтобы не вытекла?

По телеку рассказывали - кровотечение можно остановить, если наложить жгут. "Ага... А где у меня жгут? Верёвка хотя бы...".

В домике без двери, на самом входе, трепало книжки. "Вот там, наверно, полно всего...".

Он смотрел на дом, а дом... дом, ему казалось, смотрел на него!

Что-то странное Лёня почувствовал - но хорошее, обещающее, ободряющее. Как будто теперь он не один на этой пустынной улице. И всё теперь сложится хорошо. И не важно даже, каким образом. Хорошо - и всё. Обязательно!