Клоунада фиктивного брака

В тот вечер Андрей отбивался как мог от предложения посидеть в ресторане, но голод, холод и пустой кошелёк затолкали гордость в попу. С улыбкой и наигранным хихиканьем Ад согласился поужинать с черноглазым богачом.

Как-то незаметно для Андрея они оказались в отеле. Да чего уж там, после такого крепкого алкоголя можно и не в таком чудно́м месте оказаться. Когда дело подошло к тому самому, Ад резко протрезвел и привёл будущего гендиректора в действительность звонкой пощёчиной. К Втулкину вернулась адекватность, а к Андрею гордость.

Оба сидели на полу и сгорали от стыда и курьёзности ситуации. Евдоким челом пробивал пол отеля в просьбе простить дурака, мол раньше съёмом девушек на улице не увлекался, отлично себя контролировал, но тут будто разум затмило. Однако Ад не сердился. После анализа ситуации гордость его прибавилась в весе, он искренне и звонко засмеялся, а в конце даже поблагодарил за новый опыт и урок (обливаться одеколоном перед выходом из дома, чтобы его во время промоушена всерьёз не приняли за девушку) и эмоции. На прощание протянул визитку своего работодателя.

Евдоким в порно-актёры не пошёл, конечно, зато заинтересовался Адом в дружеском ключе. Вот так и зародилась их крепкая дружба.

Уже выехав из города, на трассе Евдоким остановил машину и любезно взял в компанию голосовавшего на обочине человека. Друзья приветливо поздоровались с мужчиной, возраста которого Фёкла не могла прикинуть даже навскидку. Незнакомцу могло быть как восемнадцать лет, так и все сорок.

Мужчина представился сам:

— Эдик. — С придыханием чуть ли не в ухо прошептал девушке, протянув руку для рукопожатия.

Почему-то от нового действующего лица в их спектакле четырёх клоунов, менеджера прошибла сводящая мышцы живота дрожь. Как будто все инстинкты напряглись и зажгли сигнальные огни паники.

Рука Эдика оказалась на ощупь мерзкой: словно дохлая, подгнившая рыба, чешуя которой ходила ходуном от рукопожатия. Маньячный блеск ледяных голубых глаз пригвоздил Бумажку к креслу, будто бабочку длинной тонюсенькой шпилькой прикололи к школьной пробковой доске. Поистине неприятные ощущения вызывал Эдик в зорком оке.

Собрав волю в кулак, менеджер, как воспитанный человек представилась:

— Аделхеит. — С трудом девушка выдернула свою ладонь из сковывающего в страхе рукопожатия.

Мужчина наклонил голову, его веки немного прикрыли округлённые на выкате глаза и скучающе уставились в окно.

Слава всем богам, этот странный человек потерял ко мне интерес! Фёкла мысленно перекрестилась, и задалась вопросом: почему братья подобрали своего друга на трассе? Он что не мог дождаться их в городе?

Эдик действительно потерял к Аделхеит интерес, потому что его великого, королевского внимания достойны лишь женщины без изъяна. А такая непростительная вещь — дикий акцент и неприятный от выговора голос отворотил интерес бледно-голубоглазого человека словно чёрта от ладана. Также он проигнорировал Марго из-за её преждевременно поседевших волос. Та не расстроилась, устроившись поудобнее на плече креативщика, прикрыв веки, дремала.

Эдик — по профессии флорист, в душе романтик.

За исключением колдовских, сумасшедших глаз, Эдик выглядел вполне адекватным и простым человеком. И только одежда вызывала вопросы: одет слишком плотно для душного лета. Тонкие, но болоневые чёрные штаны, майка, на ней рубашка в клетку, спортивная кофта на замке, а довершал образ человека-капусты длинный шерстяной шарф, строительные перчатки, ветровка. Издалека из-за внушительной прослойки одежд он походил на Чупа-чупс.

Какого ляда! Только у меня появилась за пару минут знакомства тысяча вопросов к этому индивиду?! Почему вы не расспрашиваете своего друга о его прикиде? А искры нездорового интереса в его взгляде вообще никого не смутили?! Деда, я хочу домой. Что-то мне подсказывает… эти трое незнакомцев с лёгкостью переплюнут в эксцентричности братьев Втулкиных!

Красный автомобиль мчался к снятому на два дня домику в лесу. Телефон, а точнее, оператор связи Фёклы не ловил волны за пределами города, вдали от вышек, поэтому смс-ка от Аи висела в воздухе, не дойдя до получателя. В ней белыми буквами на чёрном фоне Ая напечатала: