Кловис Дардантор

Этот достойный человек был и вправду простодушен, и, однако, «если это не ладилось с Агафоклом», невозможно отрицать, что «это может наладиться с Марселем».

К девяти утра караван вошел в самый большой лес региона — Зегла, пересекаемый по диагонали широким трактом, спускающимся к Дайе. Площадь этого массива составляет не менее шестидесяти восьми тысяч гектаров.

В полдень так же, как накануне, туристы позавтракали в прохладной тени деревьев — на этот раз на берегу Уэд-Сефиума.

Месье Дардантор пребывал в столь радужном расположении духа, что ему не хотелось наблюдать, уделяет ли Марсель внимание мадемуазель Луизе или нет.

Во время завтрака Жан заметил, что месье Эсташ Орьянталь извлекал из своего мешка различные лакомства, но никого не угощал, а смаковал их сам, как истинный гурман. И, как всегда, успевал перехватывать лучшие кусочки со стола.

— Ему помогает их углядеть подзорная труба, — сказал юноша месье Дардантору.

К трем часам пополудни шарабаны, лошади, верблюды и мулы сделали остановку у берберских руин Таурира, заинтересовавших туристов, склонных к археологии.

Продолжая путь к юго-западу, караван ступил на территорию округа Джафра-Туама-и-Мехамид, орошаемого Уэд-Таулина. Чтобы перейти эту реку, не было даже необходимости выпрягать лошадей и мулов.

Проводник, кстати сказать, оказался очень неглупым. Он был достаточно умен, чтобы вести себя надлежащим образом, вознаграждаемым хорошими чаевыми в тот момент, когда путешествие завершается ко всеобщему удовлетворению.

К восьми вечера, уже в сумерках, показался городок Дайя, раскинувшийся у одноименной рощицы. Вполне приличный постоялый двор приютил всех слегка притомившихся путешественников.

Прежде чем уснуть, один из парижан спросил другого:

— Марсель, если на нас нападут хищники и нам выпадет удача спасти месье Дардантора от когтей льва или пантеры, это будет иметь значение?

— Да, — подтвердил тот, засыпая. — Однако предупреждаю тебя, в случае подобного нападения спасать я намерен не месье Дардантора…

— Черт возьми! — возмутился Жан и, вслушиваясь, лежа в кровати, в рев хищников вокруг городка, пробормотал: — Замолчите, глупые твари, продрыхшие целый день! — А потом добавил, уже закрывая глаза: — Да, не суждено мне стать сыном этого замечательного человека… или хотя бы его внуком!

ГЛАВА XIII,

в которой признательность и разочарование Жана Таконна примерно равны

Дайя, называвшаяся прежде арабами Сиди-бель-Кераджи, представляет собой ныне город, обнесенный зубчатой стеной с четырьмя бастионами и господствующий над подступами к оранскому Великому Плато.

Чтобы дать туристам возможность отдохнуть после первых двух дней пути, программа предусмотрела более длительную, чем обычно, остановку в этом административном центре, который предстояло покинуть нашим друзьям только через сутки. Впрочем, ничто не мешало задержаться здесь и подольше: ведь климат в городке, расположенном на высоте около тысячи четырехсот метров, у лесистого горного склона, посреди сосен и дубов, занимающих площадь в четырнадцать тысяч гектаров, на редкость целебный, чем по справедливости весьма дорожат европейцы.

Население Дайи насчитывает тысячу семьсот человек, почти сплошь туземцев, французы же представлены исключительно офицерами и солдатами местного гарнизона.

Во время пребывания в Дайе женщины не отваживались выходить за городскую стену. Мужчины же прогуливались по горным склонам, заходили в прекрасные леса, некоторые даже спускались к равнине, к веселеньким рощицам, в которых произрастали узколистая джигда и фисташковые деревья.

Всегда притягательный, всегда восторженный, месье Дардантор весь этот день таскал повсюду за собой друзей-парижан. Марсель, вероятно, предпочел бы все же остаться с мадам Элиссан и ее дочерью, даже если бы пришлось выносить нестерпимое присутствие Дезиранделей, однако спаситель никак не мог расстаться со своим спасенным. Жана, наоборот, никто не удерживал рядом с перпиньянцем, и, тем не менее, он не отходил от месье Дардантора ни на шаг.

И только один мужчина не принимал участия в экскурсиях. То был, конечно же, Агафокл. В результате вмешательства Кловиса Дардантора, убедившего родителей увальня, что пора бы уже жениху и невесте объясниться, Агафокла никуда не пустили, приказав ему поговорить с Луизой, которая, как и остальные женщины, постоялого двора практически не покидала.

Состоялось ли сие объяснение или нет, неизвестно. Но в тот же вечер месье Дардантор отозвал Луизу в сторонку и спросил, хорошо ли она отдохнула и сможет ли завтра отправиться в путь.

— В любое время, господин Дардантор, — ответила девушка с выражением смутной тоски на лице.

— Агафокл целый день составлял вам компанию, дорогая моя! Вы могли наговориться вволю… Это мне вы обязаны…

— Ах, вон как, месье Дардантор!..

— Да, это мне пришла в голову такая блестящая идея, и я не сомневаюсь, что вы ничуть не огорчены…

— О, господин Дардантор!