Клуб худеющих стерв

Фельдшер занялся капельницей. Юля улучила момент и выскользнула из гостиной. В спальне она открыла окно, достала из-под кровати пакет с рыбой и выбросила его из окна, за ним последовали перчатки.

Когда она вернулась в гостиную, Илья начал подавать признаки жизни.

– Я умираю? – спросил он беззвучно.

– Уже нет, – ответил врач.

– Ты спасла мне жизнь? – спросил он Юлю.

– Вам нельзя разговаривать, – строго сказал врач.

– Нет, – тихо ответила Юля, – не я.

– Принесите одежду, – приказал врач.

Юля пошла в гардеробную за трусами и спортивным костюмом.

Возвращаясь, она столкнулась в дверях с фельдшером, который спускался к машине за носилками. Илью одели, переложили на носилки.

– Паспорт? – врач снова посмотрел на Юлю.

Юля принесла из прихожей барсетку. В ней нашелся паспорт. Бумажник, мобильный и ключи от квартиры она рассовала по карманам надетого на Илью спортивного костюма.

Юл я вышла из квартиры вслед за носилками. Захлопнула дверь, проверила, точно ли она закрылась. Процессия миновала консьержа, тот проводил их любопытными глазами, особо задержав взгляд на Юле. Но той было теперь нечего опасаться, и она не маскировалась. Жестом врач предложил ей сесть в машину. Она отрицательно покачала головой.

Машина отъехала. Юля отыскала рыбу и перчатки и бросила их в ближайший мусорный контейнер.

На другой день она перевезла аппараты из помещения салона, которое вынуждена была освободить, в Настин «мавзолей». Вике пришлось проситься назад в фитнес-клуб. Ее взяли. А еще через день Климов из фитнес-клуба позвонил Юле:

– Знаешь, эти индусы с аюрведой обосрались. Может, вернешься? Я слышал, дела у тебя не ах.

– Вернусь.

Еще через день ей позвонила Настя и предложила посмотреть пансионат, потом она попросила Юлю начертить поэтажный план, разметить назначение помещений и коммуникации. Через неделю Юля взялась надзирать за реконструкцией по своему плану. Работа в фитнес-клубе свелась к трем дням в неделю. Ее постоянные клиенты полностью забили ее расписание. Так она и жила: три дня в клубе, четыре – в пансионате. Выходных не было. Забот было много, и на рефлексию не оставалось ни времени, ни сил.

* * *

Илья выписался из больницы и сразу стал искать Юлю. Прежняя жизнь кончилась. Ему казалось, что как только он ее найдет, то сразу поймет, как жить дальше. Но найти ее было сложно даже менту, с которым Илья водил дружбу.

Юля выписалась из проданной квартиры на Станцию, в казарму к Идке. Служба, курирующая ведомственную железнодорожную жилплощадь на Станции, не была компьютеризирована. Зачем, если остались всего четыре развалюхи под снос. Поэтому люди, зарегистрированные в этих четырех домах, не попали ни в какие базы данных. Так что сведения о Юле найти не удалось. Илья принялся проверять Москву. Но тоже ничего не нашел.

Ее телефоны из его мобильника куда-то исчезли. Из помещения салона она съехала. Квартиру, понятно, продала. Эмигрировать так быстро было невозможно. Где живут ее подруги, он не знал.

Наташа попросила у него развод. Решив жить правильно, он отдал ей банный комплекс, которым владел единолично. Он со смехом представлял себе интеллигентного Дениса, за которого она собралась замуж, в роли директора бани, а анемичную Наташу в роли мадам. Они приняли комплекс с благодарностью и больше ни о чем не заикались. Он понимал, что они вернутся, когда завалят там все и начнутся убытки. Он поможет. Может быть.

Проект коттеджного поселка был готов, но опротивел Илье окончательно, и он искал на участок покупателя. Тогда сдуру он выложил за участок несуразно большие деньги. Вернуть их теперь было проблематично. Подрядчики предлагали ему на десять процентов меньше. Он уже готов был плюнуть и согласиться.

Так прошло два месяца.

Реконструкция давалась Юле тяжело. Представитель охранного предприятия жадничал, гастарбайтеры нещадно портили дорогие стройматериалы, прораб глядел на нее сально. В пятницу он предложил подвезти ее обратно в город. Она задремала на заднем сиденье. Проснулась в машине, припаркованной на обочине проселочной дороги среди леса. Прораб пересел к ней назад и шарил рукой у нее под юбкой. Пах он неприятно. Ей пришлось восемь километров идти пешком до станции.