Клуб любителей фантастики, 1963–1964

Суровцев подошел к Лалаянцу и тронул его за плечо.

— Вы добились многого с Гераклом. Но… Я ведь не зря, знаете ли, этими вашими опытами заинтересовался. Это именно то, что нужно сейчас нам, чтобы двигаться дальше. Ваша полубелковая машина и наша клетка — биоприемник. Надо объединиться.

— Мы закончим с Гераклом, — глухо сказал Лалаянц. — Сначала надо сделать здесь все, что возможно.

— Естественно, бросать нелегко. Все же, если надумаете, позвоните мне в Новосибирск, в Институт цитофизики. А я уж подготовлю вверху…

— Все это очень хорошо, — сказал Тойво. — Только грустно, что любовь может оказаться всего-навсего напряжением поля или каким-нибудь вращающим моментом.

Прошло несколько дней с отъезда Суровцева. Настроение у всех было неопределенное. Геракл ходил по комнате. Вылеченная «йога» не отличалась от двух других: система координации работала нормально.

— Пойдем на озеро, — сказал Лалаянц. — Он там еще не был. Как-то он должен же воспринимать все окружающее, пусть и по-своему. Надо пробовать. Только смени ему питание в правом блоке.

Тойво подошел к Гераклу И вытащил из паза сбоку шара белый цилиндрик с красным колпачком — отработанную обменную батарею. Быстро достал из кармана куртки несколько таких же, выбрал одну и вставил в паз, а остальные спрятал в карман.

— Что это? — спросил Геракл.

— Бутерброды, — мрачно ответил Тойво.

— Не понял.

— Без этих трубочек тебя вообще не будет. Ты станешь простым утюгом. Тут твоему белку и еда и воздух. Жизнь, одним словом.

— Жизнь, — сказал Геракл. — Это особая форма существования и движения материи.

— Все-таки он симпатяга, — вздохнул Тойво. — Все понимает.

К озеру шли гуськом. Геракл — позади.

Девушку все увидели одновременно — верней, ее белую шапочку. Шапочка рассекала зеленые волны метрах в восьмидесяти от берега.

— Я же запретил купаться! — сказал Лалаянц. — Вода ледяная.

— Налицо двойное нарушение, — сказал Вячик. — В рабочее время и… Это уж не твоя ли Инга?

— Я их сегодня отпустил раньше, — сказал Тойво, краснея.

Лалаянц ударил кулаком по ладони:

— Тойво, позови ее!

Шапочка вдруг скрылась под водой, снова появилась, снова скрылась, высунулась рука, ударила по воде, и слабый крик долетел до берега.

Тойво, остановившимися глазами глядя на озеро, почему-то стал быстро-быстро застегивать пуговицы куртки. Савченко рванул с себя свитер, торопливо сбросил ботинки, но, прежде чем он успел прыгнуть в воду, Тойво, как был, в одежде и обуви, плашмя плюхнулся в озеро и быстро поплыл, резко выбрасывая длинные руки. Савченко прыгнул вслед.

Геракл стремительно шагнул к воде, вошел в нее и, когда розовый шар лег на воду, стал равномерно взмахивать всеми пятью конечностями. Он не сразу научился грести, менял движение рук, но вот поплыл все быстрей и быстрей. Вячик обогнал Тойво, он уже приближался к девушке. Тойво плыл все медленней. Геракл быстро догонял его. Потом они поравнялись. Геракл поднял руки и накрыл ими Тойво. Там началась какая-то возня. Тойво исчез под водой, потом, барахтаясь и отбиваясь, вынырнул со сдавленным криком. Шар плясал на волнах рядом с ним, охватывая его голубыми руками, как щупальцами. С берега была видна его ярко-красная бессмысленная улыбка. Лалаянц побежал к воде, но тут Геракл опять мощно заработал конечностями и двинулся к берегу. Тойво, высоко поднимая лицо над водой и отфыркиваясь, поплыл за ним. Савченко тоже повернул назад, поддерживая девушку, которая медленно плыла на боку, не вынося рук.

Лалаянц сел на траву и стал смотреть на Геракла. Тот достиг мелководья и пошел к Лалаянцу. В голубой руке он нес две трубочки — запасные обменные батареи из куртки Тойво. Он остановился перед Лалаянцем и четко сказал:

— Бутерброды. Я не буду утюгом. Я горд, что остался Гердклом. Гордость — это…

Лрлаянц вынул из кармана красную коробочку и нажал клавиш. Геракл умолк. Тяжело дыша, подошел Тойво в потемневшем, тяжелом от воды костюме. Он опустился рядом, молча взял у Лалаянца сигарету, закурил.

Так они сидели рядом и молчали, а перед ними торчал на синих раскоряченных рычагах большой шар розового цвета. Потеки размытой гуаши сползали по нему вниз, и в траву падали грязные капли. Вместо рта осталось красное неровное пятно, и углы его презрительно опустились.

— Черт знает чем занимаемся! — сказал Лалаянц.

— Да уж…

— Тебе не кажется, Тойво, что нам надо заказать разговор с Новосибирском?

В. Кайдош

ОПЫТ

Техника — молодёжи № 2, 1963

Рис. Ю. Случевского

Фантастический рассказ-памфлет

МЕЖДУНАРОДНАЯ ПРЕМИЯ

Чехословакия