Клуб Мефисто

– Эта технология пока еще в стадии разработки. И в суде в качестве доказательной базы, вероятно, будет признана не скоро. Но доктору Макэвою было очень интересно сравнить наши пробы с образцами охры, которые он собрал в разных частях света. Он определяет концентрацию других одиннадцати элементов в пробах, таких как магний, титан и торий. Суть его теории в том, что каждому конкретному географическому району соответствует определенный набор микроэлементов. Это то же самое, что, исследовав пробы почвы с автомобильных покрышек, установить, к примеру, что в этих пробах содержатся частицы свинца и цинка с добычного участка где-нибудь в Миссури. В нашем же случае с охрой мы изучаем пробу на предмет содержания в ней одиннадцати разных элементов.

– Тех самых других элементов.

– Верно. Вот так археологи и составили целую базу данных об источниках охры.

– Но зачем?

– С помощью такой базы можно определить происхождение того или иного предмета. Например, каково происхождение красителя с Туринской плащаницы? Франция или Израиль? Если найти ответ на этот вопрос, можно установить происхождение плащаницы. Или, скажем, наскальные рисунки – где древний художник брал охру? Если за несколько тысяч километров от тех мест, где рисовал, значит, он либо сам ходил добывать ее, либо приобрел у кого-то – ведь определенные формы товарообмена существовали еще в доисторические времена. Вот почему эта база имеет такое важное значение. Она позволяет нам заглянуть в жизнь древних.

– Так что там выяснилось о наших пробах пигмента? – спросил Фрост.

– А вот что, – Эрин улыбнулась. – Во-первых, в них содержится довольно значительное количество двуокиси марганца – пятнадцать процентов, что придает пигменту более глубокий, насыщенный оттенок. В таких же пропорциях двуокись марганца содержится и в красной охре, которая была в ходу в средневековой Италии.

– Значит, это итальянский краситель?

– Да нет. Венецианцы привозили его из других мест. После того как доктор Макэвой сравнил профили всех элементов, он, в частности, установил одно из вероятных мест его происхождения. Красную охру там добывают и поныне. Остров Кипр.

– Мне нужно взглянуть на карту мира, – сказала Джейн.

– На всякий случай я скачала одну из Интернета, – сообщила Эрин, указав на папку.

Джейн нашла нужную страницу.

– Ага, вот. Это в Средиземном море, к югу от Турции.

– По-моему, куда проще было взять красный мел, – заметил Фрост.

– Да и куда дешевле. Ваш убийца выбрал необычный пигмент – из малоизвестного источника. Может, у него есть связи на Кипре.

– Или он попросту затеял с нами игру, – предположил Фрост. – Рисует всякие странные знаки. И пользуется странными пигментами. Вроде как хочет заморочить нам голову.

Джейн продолжала разглядывать карту. И думала о знаке на двери черного хода в доме Энтони Сансоне. Уджат, всевидящее око. Она посмотрела на Фроста.

– Египет находится как раз к югу от Кипра.

– Вспомнила о глазе Гора?

– А это еще что? – спросила Эрин.

– Знак, оставленный на месте преступления в Бикон-Хилле, – пояснила Джейн. – Гор – древнеегипетский бог Солнца.

– Сатанинский символ?

– Пока неизвестно, какой смысл в него вкладывает преступник, – сказал Фрост. – Каждый думает по-своему. Что он сатанист. Или любитель истории. Или всего-то навсего сумасшедший.

Эрин кивнула:

– Что-то вроде Сына Сэма[13]. Помню, полиция потратила уйму времени, выясняя, кто он такой, этот таинственный Сэм. А оказалось, что это всего лишь слуховая галлюцинация убийцы. Говорящая собака.

Джейн закрыла папку.

– Знаете, я очень надеюсь, что наш преступник тоже полоумный.

– Почему же? – поинтересовалась Эрин.

– Потому что куда страшнее, если это не так. Если он совершенно в здравом уме.

Джейн и Фрост сели в машину лишь после того, как прогрелся двигатель, а дефростер прояснил запотевшее лобовое стекло. "Вот если бы так же просто можно было расчистить туман вокруг убийцы, – подумала Джейн. – Никак не могу составить себе его портрет. Представить, как он выглядит. Кто он – мистификатор? Художник? Историк? Я знаю только, что он живодер".

Фрост надавил на газ, и они тронулись в путь – на сей раз гораздо медленнее обычного, поскольку обледенелая дорога была скользкой. Небо совсем расчистилось, и температура воздуха упала – нынешний вечер обещал быть самым холодным за всю зиму. В такое время лучше всего сидеть дома и уплетать теплое жаркое. В такой вечер, надеялась она, зло вряд ли выберется на улицы.

Фрост поехал по Коламбус-авеню на восток, в сторону Бикон-Хилла: они с Джейн собирались еще разок осмотреть место преступления. В салоне наконец стало совсем тепло, и Джейн до смерти не хотелось снова выходить наружу, где свирепствовал ветер. И идти на задний двор дома Сансоне, где остались замерзшие следы крови.

Заметив, что машина приближается к Массачусетс-авеню, Джейн попросила:

– Сверни-ка направо!

– А мы разве не к Сансоне едем?

– Сверни, пожалуйста.

– Как скажешь. – Фрост повернул направо.

– Вот так и езжай. До Олбани-стрит.

– К судмедэкспертам, что ли?

– Нет.

– Тогда куда?