Клуб негодяев

На следующий день я так и не встретился с Андреем. Мы уехали из Праги в спешке, сразу же после нехитрого завтрака. Весть о смерти Катрин дошла до её родных быстро, и Франсуа воспринял её болезненно. Он тут же решил вернуться домой. Не знаю, было ли это сиюминутным желанием, или он вправду так огорчился, я не стал мучить его расспросами. В какой-то момент я даже пожалел о том, что не читал его мысли, когда у меня была возможность. Ренар хоть никогда не любил капризы господина, однако в этот раз забыл про свой строптивый нрав. Едва поднялась тема отъезда, он без промедления принялся за сборы. Я был не в праве спорить с ними.

С Хедвикой я успел перекинуться буквально парой слов. Совсем не было времени, чтобы нормально попрощаться. Ту грустную улыбку ведьмы я запомнил на всю жизнь. Ей как будто не хотелось так просто отпускать меня. Естественно, я опрометчиво пообещал когда-нибудь приехать снова, и мне стало невыносимо больно от того, что это случится нескоро. А может, никогда.

До самого вокзала у Франсуа не закрывался рот. Нет, он не говорил о Катрин, как можно было ожидать. Он ворчал, как старик, или, ещё хуже, как Ренар. То он жаловался на пасмурную погоду, то на качку экипажа, то на грязь на ботинках. Поначалу его камердинер пытался проявлять тактичность, но вскоре не выдержал. Они стали кидаться друг в друга обидными словами, как пушечными ядрами, а я не знал, куда себя деть, чтобы не попасть под раздачу. Чудесным образом Франсуа преобразился в себя прежнего перед посадкой в поезд. Тогда Ренар чуть не сломал руку одному карманнику, и это привело его подопечного в полный восторг.

Чтобы загладить вину перед Андреем, я целый день урывками писал ему письмо. Закончив, я отправил его Хедвике в «Старый дуб» на ближайшей станции. Надеюсь, оно дойдёт. Было бы неплохо получить ответ, не зря же я оставил свой адрес.

— Мсье Сандерс, а где вы всё это время были? — полюбопытствовал Жак Пулен, присаживаясь рядом со мной на траву. Жак Бланш и Жак Лефюр его поддержали. Господи, о чём только думали родители, давая свои чадам имена? Деревня и так маленькая, все друг друга знают.

Я неопределённо ответил:

— Были дела.

— Угу… А, понятно… Ага… — ребятня, судя по всему, потеряла интерес к этому вопросу. Если взрослый говорит «дела», значит, он занимался чем-то скучным.

Да уж, скучать-то мне точно не приходилось.

Тем временем Мари и Луиза зашикали на мальчиков.

Я утихомирил их, всего лишь открыв книгу. Это всегда действовало на моих учеников гипнотически: если я читал вслух что-то интересное, они собирались вокруг, как кутята при виде миски с молоком. Вот если бы они на учебники так реагировали, цены бы им не было.

Несколько минут я упивался спокойствием. Родная деревушка Пти-Пошетт. Сижу под деревом, читаю сказку, светит солнце, негромко поют птицы. Никаких вампиров и чёрной магии. Одним словом, жизнь прекрасна…

— Мсье Сандерс, — вдруг сказал Пьер, — а какого роста был великан?

Я чуть не поперхнулся. Пьер слишком рассудительный для своего возраста, к чему такие наивные вопросы?

Как бы то ни было, нельзя было терять авторитет. Я махнул рукой в сторону.

— Да с мельницу, а то и больше.

Дети как по команде уставились на маячившую вдалеке ветряную мельницу. Наверное, чтобы лучше представить великана.

Пьер не унимался.

— А какого роста был Жак?

Ох, не Жак, а Джек… А?

— Ну… — замялся я. — Примерно, с меня, а тебе зачем?

— Вы сказали: «великан высыпал из мешка монеты и стал их пересчитывать», так? Как он их пересчитывал, они же для него всё равно что песчинки?

— Монеты могли быть огромными, как раз для великана.

— Допустим, — кивнул мальчик. — Тогда почему дальше Жак «взял мешок денег»? Вы бы ни одну великанскую монету не подняли, а тут целый мешок, уж извините.

Я чертыхнулся про себя. Интересно, кто выставил меня идиотом, составитель сборника или переводчик с английского?

— Это сказка. Из бобового зёрнышка не мог вырасти стебель до неба, но тебя это почему-то не смутило, — парировал я.

— Так то волшебство, а я вам говорю про очевидную чушь. Даже в сказке должен быть здравый смысл.

Всем явно пришлась не по душе неожиданная дискуссия. Лефюр пробурчал: «Ну, начина-а-ается» и со стоном потянулся. Луиза, раскладывавшая перед собой цветы для будущего венка, замерла, уставившись на меня. Мари нахмурилась, а мальчишки забросили дрессировку кузнечика.

И как быть? На правах взрослого отмахнуться от маленького зануды?

Вдруг меня осенило.

— Знаешь, Пьер, а ты прав. В книгах бывает чушь, порой крайне возмутительная. Но не всякая чушь вредна и опасна. Что плохого в том, что монеты в сказке непонятного размера? Да ничего, — победоносно возвестил я и продолжил чтение. — «Джек взял мешок денег и сунул его себе за пазуху». Боже, я сам запутался.

В воздухе зазвенел детский смех. Не удержавшись, я присоединился к всеобщему веселью. Пожалуй, и от глупости бывает польза.

Интересно, есть ли смысл читать сказку дальше?

— Эй, а это кто там? — Лефюр старательно вытянул шею. — Городские. Заблудились, что ли?