Клуб одиноких сердец

Лиз смотрела на фотографию. – Я понимаю, что ты имеешь в виду.

– Это твой…..э…..муж?

– Сводный брат.

Рэйли чуть было не вздохнула облегченно, но напомнила себе, что это еще ничего не значит. У Лиз все равно мог быть муж, бывший муж, парень, или даже несколько. Лиз стояла всего в двух футах от нее, но вдруг эта дистанция показалась огромной из–за непроизнесенных вопросов.

– Я лесби, – сказала Рэйли.

– Я тоже.

– Я бы съела один из этих бубликов.

– Пойдем на кухню.

Глава четвертая

Кухня была светлая, ухоженная и чистая, как и вся квартира. Круглый деревянный стол, достаточно большой для двоих, стоял около окна, которое тоже выходило на парк. Стопка газет – Рэйли готова была биться об заклад, что все они сегодняшние – была аккуратно сложена на подоконнике. Кофейник и одинокая чашка стояли перевернутыми на сушке рядом с пустой раковиной. Рэйли решила, что это значит, что Лиз живет одна. Конечно, вполне может быть и так, что ее партнерша куда–то уехала или работала всю ночь и до сих пор не вернулась домой. И непонятно, почему она вообще размышляет об этом, мысленно сказала себе Рэйли.

– Тебе подрумянить бублик? – спросила Лиз, стоя спиной к Рэйли и вытаскивая тарелки из шкафа.

– Сделай мне так же, как себе. – ответила Рэйли. – Нужно чем-нибудь помочь? Я хорошо обращаюсь с ножом.

Лиз обернулась через плечо и улыбнулась. – Сядь. Ты, наверно, устала.

Рэйли выдвинула стул из–за маленького стола, хотя и не чувствовала усталости. Обычно когда она приходила домой после ночного дежурства, она была слишком взвинчена, чтобы заснуть, даже, несмотря на то, что морально и физически она была абсолютно истощена. В это же утро у нее совсем не было чувства разбитости, потому что ночь была легкой. Почти до пяти утра она оперировала молодого человека, который пострадал в несчастном случае, катаясь на водных лыжах. Быть рядом с Лиз – это было что–то новое. Рэйли уже много лет не была с женщиной наедине и забыла, какое это удовольствие просто смотреть, как женщина уютно ходит по своей кухне, и о том, что мимолетная улыбка может казаться великим даром небес.

Лиз работала быстро, не забывая, что Рэйли смотрит на нее, но и не обращая на это особого внимания. Это удивило ее, потому что обычно внимательное наблюдение делало ее настороженной. Обычно, когда ее в упор разглядывали в зале суда, это означало, что оппонент ищет слабое место в ее выступлении, или что–то такое в выражении лица, что может ее выдать. Было бы разумно быть настороже, и она так и не смогла решить, почему с Рэйли она чувствует себя так расслабленно. Она плохо знала ее… тогда, может быть, это потому что Рэйли уже видела ее в самом худшем виде? На коленях и в обнимку с унитазом.

– Боже, – пробормотала Лиз, почувствовав отвращение к себе.

– Что?

– Ох. Ничего. – Сказала Лиз быстро, недоумевая, когда она начала разговаривать с собой вслух. – Ничего. – Когда Рэйли непонимающе вскинула бровь, она добавила. – Я просто оплакиваю тот факт, что ты сегодня утром видела меня в такой неприятный момент.

– Да ладно, такое со всеми случается.

– Да, но многие предпочли бы притворяться, что с ними не происходит определенных вещей.

– Как, например, заболеть иногда?

– Ты знаешь, что я имею в виду. – Сказала Лиз, подавая Рэйли тарелку.

– Мне кажется, что тебе не нравятся ситуации, за которые отвечаешь не ты, и ты предпочитаешь все делать сама. – Сказала Рэйли.

– А ты нет? – нанесла встречный удар Лиз, предпочитая не спрашивать, как Рэйли пришла к такому умозаключению. Возможно, оно было верным, но увести разговор в другую сторону было лучше, чем ступать на скользкий путь, который мог привести к раскрытию персональной информации.

– Люблю ли я ответственность? Да, очень. Я думаю, это зависит от профессии.

– Может быть. Но я думаю, мы выбираем профессии так, чтобы они подходили к характеру, а не наоборот.

– По крайней мере, так говорят психологи. – Рэйли надкусила бублик. – Это самые вкусные бублики в городе. Можно мне немного содовой?

– Ах да, извини. Я не особенно хорошо умею принимать гостей.

– Вряд ли ты делаешь это хуже, чем я.

Когда Лиз открыла другой шкафчик, чтобы достать стаканы, Рэйли заметила пустые полки. Шкаф с тарелками тоже был почти пустой. Выглядело так, будто кто–то только что съехал отсюда. Лиз повернулась и, очевидно, заметила вопросительное выражение на лице Рэйли.

– Я живу одна, но только с недавних пор.

Рэйли взяла стакан, который Лиз протянула ей.

– Спасибо.

Лиз кивнула и села за стол.

– Никогда не знаю, что говорить в таких случаях. Можно было бы сказать, что я сожалею, но вдруг ты сама выгнала ее? Или может быть, она была просто соседкой по квартире, тогда мои слова будут чересчур дерзкими.

– Нет, не то и не другое, – сказала Лиз без всякой интонации. – Она была моей партнершей, и она бросила меня.

– Тогда – сожалею.

– Спасибо. Правда, я и сама не знаю, сожалею ли я, – задумчиво ответила Лиз.

– Это хорошо.

– Может быть. – пожала плечами Лиз. – Хотя я точно бешусь из–за того, что она ушла к женщине, которая моложе меня.

– Моложе? Ей что, двенадцать лет?

– Ты мне льстишь. Ты такая льстивая.