Клыкастые страсти

Взревел в глубине души зверь-из-зеркала. Но внешне я осталась спокойной.

– Мне хотелось попробовать, каково это с человеком.

– И Мечислав разрешил?

– Он был недоволен, но все понял.

Ни слова неправды. Я же не уточняла, когда он все понял – до или после секса.

– А к другим вампирам это относится?

Рука Рамиреса легла мне на колено.

Ты что себе позволяешь, падла?! Да если каждое непарнокопытное меня руками трогать будет, коленей не напасешься! – в унисон взревели обе части моей души.

И внутри медленно, но неотвратимо поднялась волна ярости. Рамирес, кажется, почувствовал ее, но сделать уже ничего не смог бы. Сила, раскручивающаяся вокруг меня облаком, уверенно вцепилась в его ауру, опознала – и не захотела отпускать свою жертву. Она собиралась вокруг нас грозовыми тучами, и я все отчетливее понимала, что мне надо либо отдать все вампиру, либо просто прибить его. Меньше как-то не получится.

– О, черт!

Других слов у меня не было. Борис вильнул к обочине и остановил джип.

– Оставь нас! – приказала я. – Надо!

Вампир послушался. Он вышел из машины, но не стал закрывать двери. Я беспомощно смотрела на Рамиреса. Я понимала, что происходит, но сделать ничего не могла. Тогда, зимой, моя сила среагировала на него. Я делилась с ним кровью и силой. И сейчас узнавала его снова. Кровь требовала крови. Сила – силы. Ярость – ярости. Сегодня я еще не виделась с Мечиславом, но уже знала: нам придется потратить немного времени, чтобы привести меня в порядок. И винить в этом надо только Мечислава. Пока я была одна, вдалеке от искушений, я могла себя контролировать. Мечислав потребовал, чтобы я делилась с ним силой. Я повиновалась и – пропала. Так завязавшие алкоголики могут не пить годами, а потом срываются вновь, так тигр-людоед срывается на запах свежей крови…

Волна все нарастала. Рамирес сдавленно простонал и вцепился в мои руки. Я вскрикнула. Ощущение было острым, болезненно острым. Как будто содрали болячку с раны.

– Больно…

– Приятно…

Кто из нас что сказал? Я не знала. Рамирес медленно поднес мою руку ко рту. Одного взгляда глаза в глаза нам хватило.

– Да.

– О да, сейчас…

Короткий удар клыков в вену на запястье – и мощный взрыв силы, покидающей мое тело. В прошлый раз это было потоком. В этот раз – одним мощным ударом. Рамирес даже не успел сделать глоток, когда его настигла моя сила. Он выгнулся на сиденье и вскрикнул. Но было поздно. Сейчас все оказалось по-другому. Раньше я не управляла своей силой, она была слишком дикой для меня. Но сейчас я понимала больше. За эти полгода мы освоились друг с другом. И моя сила, шипя и рыча, рвалась с цепи. Она… я… мы желали не просто проникнуть внутрь вампира. Мы хотели, чтобы он был… наш?

Ревел, полосуя когтями раму, зверь-из-зеркала. Ему нравился Рамирес. Он чувствовал родственную душу, такую же жестокую и мрачную. И я поняла: Рамирес тоже его почувствовал.

И открыл ту дверцу в своей душе, где пряталась жестокость. И я закричала.

Холодная сила Рамиреса вливалась в меня. Я отдавала свой огонь и в ответ получала лед. Но лед таял и оказывался нефтью. Я горела внутри и не знала, как это прекратить. Злость и ненависть Рамиреса стали топливом для нас обоих. И я серьезно боялась сжечь и себя, и его.

– Юля!

Чей-то голос пытался пробиться сквозь круговорот льда и огня. Но они ничего не смогли бы сделать. А я? Как разорвать эту связь?

Рамирес даже не пытался. Впервые он нашел человека, на которого можно было выплеснуть все самое темное, что только было в его душе, и в ответ получить силу

. Конечно, он не хотел останавливаться. А я? Я ведь не только зверь. Я еще и человек.

Женщина со звериными глазами стояла передо мной как живая. Рядом, в огненном кольце силы, метался мой зверь.

– Ярость рвет цепи разума. Но любовь гасит ярость, – произнесла она. Или – я?

Даниэль…

Пусть говорят кто что пожелает. Для меня это была любовь. Для меня это и есть любовь.

Я дышу, и значит, я люблю; я люблю, и значит, я живу…[4]

Я люблю…

Что-то изменилось внутри меня.

Даниэль… Пусть ты умер, я тебя все равно люблю.

И искра его огня во мне полыхнула ярче силы.

Рамирес вдруг отшатнулся, словно я была отравленной кровью.

– Даниэль?

Пожар внутри меня чуть успокоился, и я все увереннее брала его под контроль. Вот так. Теперь отдать остатки вампиру, чтобы не сохранять его ярость внутри себя, – и можно попробовать разобраться в происходящем. Последний вихрь рванул вену, перемещаясь от меня в ауру вампира, и все затихло. Только горел белый огонек внутри, изгоняя остатки силы Рамиреса.

Мы с трудом отдышались.

– Юля, такого я от вас не ожидал, – наконец выдохнул Рамирес. Боря вернулся за руль, и машина помчалась в сторону города. Костик с Надей следовали за нами как пришитые.

– Я сама не ожидала.

– С вашим господином такого не было?

– Моя сила по-разному реагирует на разных вампиров, – вывернулась я.

– Так – только на меня?

– Да. С Мечиславом каждый раз более сексуально.

– А с Даниэлем?