Клыкастые страсти

Константин, сидя за рулем, высказывал свое мнение об этом… нехорошем мире, этих… непорядочных стрелках и этих… совершенно не бронированных колесах. И машине, которая ну абсолютно не танк. И даже не БТР. Блин, останусь жива – выпрошу у Мечислава БМП. Замечательная вещь. Вот что девушкам дарить нужно. А то шмотки, цацки… Автомат Калашникова, пулемет Максима и пистолет Макарова – вот лучшие друзья хрупкой и слабой женщины! А еще – оборонительные и наступательные гранаты.

Несколько секунд оборотню кое-как удавалось держать джип на ходу. Чудом. Потом от покрышек, видимо, остались одни лохмотья, мы куда-то врезались – и машина замерла.

Наступила тишина. Надолго ли?

Твою зебру!

– Юля, – Глеб говорил отрывисто и четко. – Это засада. Надо прорываться. Нас, скорее всего, хотят убить. Тебя – взять живой. Если не будешь сопротивляться, Мечислав вытащит тебя, где бы ты ни оказалась. Так что постарайся дожить до этого момента.

– Насте скажи, что я ее люблю. Пусть сына назовет Костей, – вставил свои пять копеек Константин, пригнувшийся куда-то под руль. Морда – уже не лицо, а лисья морда оборотня – вытягивалась. Блеснули клыки и когти на левой лапе. В правой – пока еще руке – тускло отсвечивал черным пистолет.

– Что с нами будет?

– Вытащат или выманят из машины. Мы будем драться. Ты ждешь, пока завяжется драка, потом пробуешь убежать. Сразу нас не убьют, мы постараемся их задержать. Ты можешь попасть к ним в руки, но может и повезти. Не думай о нас.

Глеб, все так же прикрывая меня, тоже стал меняться. Я ощущала, как кости ходят ходуном в его теле.

– Возьми. – Константин протянул мне еще один пистолет, поменьше и из какого-то блестящего металла. Серебристый и прохладный, он удобно лежал в руке. – И вот это.

В левой руке у меня очутился нож.

– Как стрелять, знаешь?

– Да.

Знаю. Откуда? Дед научил. Мы всегда летом стреляем по бутылкам. У деда вполне разрешенные охотничьи ружья и пара пистолетов. И несколько стволов еще с той войны. В неподвижную мишень я попадаю восемь раз из десяти. В подвижную – пять. Только вот подвижная мишень – это уточки и кораблики в тире. И движутся они строго по прямой. А тут…

Это враги. И если я не убью их, они убьют меня. Всё. Размышлизмы – по окончании.

– Эй, там, в машине! Мы знаем, что вы живы и в сознании! Выходите с поднятыми руками. Две минуты на размышление, потом мы применим газовые гранаты.

Звонкий голос поставил крест на моих сомнениях. Или мы, или нас. И лучше – мы. А что мы имеем?

Я кое-как выглянула из-под оборотня. М-да, потрепало нас. Переднее стекло все в трещинах, в боковых тоже пара-тройка дырок от пуль. Если бы Глеб меня не прикрыл, меня бы уже на том свете со сковородками встречали. Зато было отлично слышно противника. Голос исходил из здания напротив. Куда нас занесло? Обычный частный сектор. Одноэтажки. Где-то – дерево, где-то – оно же, но обшитое пластиком или обложенное кирпичом. Один-единственный кирпичный дом в два этажа. В нем-то наши «друзья» и засели.

Жесть! Народ оборзел! Средь бела дня (ладно, вечера) на окраине города! Обстрел машины! Это в девяностые было хорошо, но сейчас-то?! Здесь что, Чикаго?! И хоть бы одна сволочь выглянула из окна… ну ладно, заперла окно и вызвала ментов. Вот где они, когда нужны?! Ну хоть бы одного журналюгу черти принесли! Так нет ведь!

– С-суки, – прошипел Глеб.

– Им я нужна, – мрачно процедила я.

– Даже и не думай выйти! – зашипел Константин с переднего сиденья.

Я ухмыльнулась.

– Ребята, я вам не самоубийца. Крикните, что меня припечатало обо что-нибудь и я потеряла сознание. Проверим, насколько я им необходима, ага?

Глеб ответил таким же оскалом. На полулисьей морде с рядами острых зубов это смотрелось… жутко.

– Эй там, в засаде! Мать вашу так! Юлька ранена! Нужна скорая помощь!

Молчание.

Мы использовали его по полной программе.

– Константин, ты позвонил нашим?

Оборотень лихорадочно набирал номера. Первым отозвался Валентин. Услышав о засаде, он взвыл и пообещал быть через двадцать-тридцать минут. Но как продержаться?

Я тем временем звонила Мечиславу.

– Да, пушистик?

– Нас обстреляли и собираются сделать что-то нехорошее. Вампир тоже взвыл, как будто я его крестом по лбу треснула. И его можно понять. Завтра Князь Тулы прибывает, правда под утро, а тут такое…

– Чер-р-р-рт! Где?!

– Где мы?! – рявкнула я оборотням.

– Улица Лобачевского, – огрызнулся Константин.

– Я всё слышал. Раненые, убитые?

– Пока держимся. Оружие есть, атаку отобьем. Первую. Потом – всё.

– Продержитесь хотя бы полчаса. Я собираю всех, кто есть, и выезжаю.

– Осторожнее, а то сам под пули подставишься.

Вот дура, нашла кого учить! Если Мечислав столько лет прожил – и выжил… Но вампир не стал огрызаться, а вместо этого бархатным голосом поинтересовался:

– Ты беспокоишься за меня, пушистик?

Голос вампира скользнул по моей коже, словно что-то теплое и уютное. Я поежилась от некстати возникшего желания и резко ответила, злясь на себя:

– На твою шкуру мне плевать, но кто меня вытащит, если ты сдохнешь?

– Держитесь. Я уже выезжаю.

Я отключила телефон и посмотрела на ребят.