Клыкастые страсти

Клара материлась как сапожник. М-да. Нам надо быстро. А так она будет еще долго нас поливать. А если…

Чем можно напугать эту гадину? Судя по всему, она мазохистка. Боль ей не страшна. Это почти как анекдот: «Мучайте же меня, кусайте, рвите, бейте… о-о-о-о, да, да, да!» Мечта мазохиста.

Я скользнула вперед.

– Позволь мне.

Мечислав чуть повернул голову, а потом кивнул.

– Ты уверена, что справишься?

– Она ведь не нужна нам живой, – моим голосом можно было кофе заправлять вместо взбитых сливок, столько я вложила нежности… – Совершенно не нужна. Нам просто нужна информация из ее разума. Бедная, бедная девочка. Что поделаешь. Я затяну ее глубоко. Туда, где мы были с Владом. Вампиры там гибнут. А она может и выжить. Она пока еще не умирала. Но там она скажет мне все. Там просто нельзя лгать. Ска-ажет. А потом ее мозг разрушится. Она останется жива. Цела и невредима. Сможет даже ходить и говорить. Повторит свои показания перед всем Советом вампиров. Но будет уже не Кларой… вовсе не Кларой. Я просто высосу ее личность и сотру. А то, что останется, сделает всё. Просто всё. Даже убьет того, кто приказывал ей шпионить за нами.

Хорошо получилось, убедительно. Я бы и сама поверила. Хотя врала как сивый мерин. Я этого сделать бы не смогла. Не умею. И не научусь. Скорее всего, никогда. Я-то знаю, что все мои способности находятся методом случайного тыка. Но я надеялась испугать Клару до недержания. Речевого. Увы.

– Все ты врешь, гадина! Ты так поступить не сможешь! Нет у тебя такой силы! – зашлась в диком хохоте Клара. – А пытать вы меня все равно не сможете! Не сможете! Я прима! И могу остановить свое сердце в любой момент! И остановлю!

Я посмотрела на безумную женщину.

– Она действительно так поступит. А мы останемся при своем интересе.

– Если бы Рауль… Ленька, Рауль не вышел из транса?

Вот кто нам бы сейчас пригодился. Одно слово Питера – и лисица нам поведала бы обо всех своих грехах. И еще чего-нибудь бы добавила. М-да. Когда Питер выйдет из транса, он будет страшным оружием.

– Нет.

– Черт!

Я тоже зашипела от ярости. Да пропадом оно пропади! Вот она, шпионка, у нас в руках, а сделать-то с ней ничего и нельзя! Око видит, зуб неймет. Только убеждать себя, что на фиг нам Клавка не сдалась, не получается. Ее показания нужны просто кровь из носа. Блин! Сделать бы с ней то, что планировал сделать со мной монах, – она бы всех заложила!

– Господин! У нее останавливается сердце! – крикнул кто-то из вампиров.

Диего! Я иду к тебе!

Я бросила взгляд на ауру женщины. Над сердцем разливалась чернота.

Смерть?

Конец?!

А я останусь при своем пиковом интересе?!

Не дождетесь!

Какая-то сила шатнула меня вперед.

– Умирать?! Не позволю!

Кажется, Мечислав что-то крикнул. Но было поздно. Я положила левую руку как раз над сердцем Клары, в разливающуюся по ауре черноту.

– Так не должно быть. Она пока еще живет. Я приказываю жить!

И провалилась в транс.

Поляна, на которой я оказалась, была мне хорошо знакома. Я тут уже бывала – и с Владом, и с Питером. Чуть менялись декорации, но суть ощущалась неизменной. Неведомое место, находящееся – где? – принимало меня и помогало. Мне было тут спокойно и уютно. И моя сила возрастала. Здесь я могла пользоваться ей осознанно.

Зато появившаяся на краю полянки, увязанная как тюк Клара чувствовала себя явно не в своей тарелке. Еще бы. Эта тарелка принадлежала мне. И я понимала, что могу оставить здесь лисицу на всю жизнь или выкинуть ее к чертовой матери, убить или подчинить себе. И даже наложить проклятие. Сняв его с Питера, я начала более-менее представлять себе механизм его наложения. Но делать этого мне не хотелось. Почему?

Не знаю. Но что-то внутри меня требовало не издеваться, а получить нужное – и убить. Быстро и милосердно. Все равно она уже мертва. С того самого момента, как умер Диего. Как и я. Юля Леоверенская умерла вместе с любимым. А то, что рождается, – оно… она совсем другая…

– Ты! – взвизгнула Клара, заметив меня. – Ты что, сдохла?!

– Не дождешься.

– И будешь после смерти мне тоже гадить?! – продолжала девица. Потом услышала, что я сказала, и завопила еще громче: – Что происходит?! Я что, еще жива?!

– А это зависит от меня, – протянула я. И это была правда. Клара чувствовала ее в моем голосе. – Могу отпустить, могу убить. Ну что? Будешь говорить, или тебе что-нибудь оторвать? – оскалилась я, приближаясь к ней.

Клара извивалась и поливала меня отборной бранью. А я внимательно разглядывала спутанную женщину. Что же не так? Почему я Влада и Питера видела, как они есть, а эта словно припорошена серой пылью? Ничего не понимаю! Что же это такое с ней?!

Клара еще яростнее обматерила меня. И вдруг пришло осознание. Как мало надо, чтобы мозги встали на место, а?

Безумие.

Она безумна. И эта серая пыль – ее безумие.

А смогу ли я что-то с этим сделать? Какой смысл говорить с сумасшедшей? Дурака учить – что мертвого лечить. А дурака лечить?

Чем можно убрать эту пыль? Пылесосом? Тряпкой? Руками смахнуть?

Но дотрагиваться не хотелось. Зря ли говорят, что безумие заразно?

Я огляделась по сторонам.

– Эх, ветерка бы…