Клыки и когти эскадрильи

  Пока рассказывали мне, прилетела заметно изменившаяся сестричка. На площадку у входа села на вид вполне взрослая дракона, но обрадовалась она вполне по-девчачьи:

  - Ой, Стурр, ты вернулся! Как хорошо! Постой, а почему у тебя не хватает чешуи здесь... и здесь...

  Я небрежно шевельнул хвостом.

  - Схлестнулись мы с доктором магии смерти, было дело. Это я потом расскажу. Сначала хочу послушать ваши рассказы.

  Я слушал. Потом слушали меня. Потом сделали перерыв, а отец торжественно выставил здоровенного сома. Мама же с хитрым видом выложила на лист лопуха горсточку лесных орехов.

  Уже было темно, когда отец задал самый главный вопрос:

  - Что же ты планируешь делать дальше?

  - Мне выдали поручение...

  И я рассказал о трех десятках особого назначения. Закончилось мое повествование так:

  - ...как видите, эти умения помогли нам выйти без единой потери убитыми. Их я и хочу передать моим воинам. Больше того: хочу, чтобы и вы двое научились тому же.

  Наступило длительное молчание. Брат, невестка и сестра обменялись понимающими взглядами. Они явно прокачали ситуацию: в течение лет пяти-шести им воевать не суждено. Отец двинул гребнем в мамину сторону, и та заговорила:

  - Я тебе верю, сынок. Ты и вправду очень умный, но... обучаться у тебя я не буду.

  Последовала еще одна пауза. Будучи уверен, что мне все объяснят, я терпеливо ждал и дождался.

  - Ты сам видишь: я как была воином, так им и осталась. Даже если ты обучишь меня тому, что сам знаешь и умеешь, все равно я не смогу применить все это. Приказ есть приказ, уж тебе это известно. И если мне прикажут атаковать 'серых ястребов' - будь уверен, я так и поступлю.

  Родственники не сказали ни слова, но их молчаливое согласие навалилось на меня такой глыбищей, что сразу стало понятно: сейчас спорить бесполезно. Ничего доказать не удастся.

  Я повернул голову в сторону отца:

  - Но ты-то полусотник! Ты бы мог...

  Тот прервал меня, но голос его звучал с удивительной теплотой:

  - Нет, не могу. Ты, сын, получил приказ формировать свои десятки и обучать их. Они твои. А у меня сейчас в подчинении никого нет. А когда появятся, то времени на учебу не будет. Если даже ты меня обучишь своим приемам, а я ими воспользуюсь, чтобы выйти из боя без моей полусотни - какой же из меня тогда командир?

  Вопрос, конечно, риторический. Но из него следует другой: какой же из меня руководитель, если не могу убедить самых близких мне драконов в собственной правоте? Ладно, попробуем еще.

  - Мам, пап, я не призываю вас немедленно согласиться. Я лишь хочу, чтобы вы хорошенько подумали. Лишь обещайте мне это. Большего и не попрошу...

  Я был красноречив и убедителен, как стоматолог, раскалывающий пациента на постановку имплантов. Но даже дантистам это не всегда удается.

* * *

  

   (в доме доктора Менгеля)

  

  Доктор магии смерти получил возможность, наконец, вплотную заняться собственными научными достижениями. На беготню по университету и оформление нужных для защиты диссертации бумаг уже ушел целый день, а предстоит еще вдесятеро.

  Но даже вполне приличный ужин вкупе с заслуженным вечерним отдыхом не остановил поток мыслей ученого. Больше того, Менгель впал в ересь: попытался представить себе ход мыслей и действий Великого.

  Допустим, что военные действия снова начнутся через два года. Это значит, что хитроумный пятнистый дракон НЕ будет участвовать в них. Значит ли это, что в ход пойдут другие десятки, обученные по таким же методам? Вряд ли: у пятнистого по семейным обстоятельствам не будет много времени на преподавательскую работу. Да и у других десятков из молодых тоже.