Князь Алтайский

Старик настаивать не стал, указал рукой на стол, мол, присаживайся, поговорим. Я толкнул концом посоха лоскутный половичок у порога, спихнув его в сторону — нет, никакой ловушки под ним не таилось — подошел к столу и сел на табурет, предварительно сдвинув и его, чтобы убедиться, что под ним также ничего такого нет. Убедился только в том, что, блин, этой мебелью можно себе мышцы накачать как у Дуэйна Джонсона. Тяжелая, блин.

— Ну, рассказывай, отец Руслан. Кто ты такой, почему здесь живешь, да что за тайна такая тайная у тебя ко мне. Ну и заодно — откуда про меня знаешь, и почему эта тайна ко мне относится.

Старик погладил бороду и оперся подбородком о кисти рук, поставленных на стол:

— Кто я такой — это не тайна. Знаешь же, Викентий Георгиевич, что есть такие люди, которые святости ищут, для чего прячутся от людского общества как можно далее, в лесах да горах. Отшельниками таких людей называют, слышал же, наверное.

— Слышал.

— Ну вот и ответ на твой вопрос. Даже сразу на два — кто я такой, да почему здесь живу. А теперь с другого конца к твоим вопросам зайдем. К тем, где ты спросил, откуда я знаю про тебя и тайну твою.

И вроде бы улыбался он вполне себе доброжелательно, даже морщинки вокруг глаз собрались лучиками, вот только… Не нравятся мне люди, которые какие-то мои тайны разузнали. Особенно потому, что есть они у меня, эти тайны. Например, та из них, которая говорит, что я — никакой не Викентий и уж тем более не Георгиевич, а вовсе даже пришелец из другого мира в теле бывшего подьячего Разбойного приказа.

Видимо, мои сомнения и беспокойства как-то отразились на лице — ну не получается у меня покерфейс, не получается! — потому что старик-отшельник успокаивающе взмахнул рукой:

— Неверно я высказался, боярин Викентий. Не твоя эта тайна, в том смысле, что это не из тех, которые ты хранишь. Эта тайна — из тех тайн, что людям неизвестны, потому что им они и бесполезны, а тебе пользу могут принести большую в твоих делах и чаяниях.

Ага… Я расплел извилины обратно. Короче говоря — он что-то знает и хочет мне рассказать. Не про серебро ли в здешних горах? Послушаем…

— Вопрос об источнике твоих знаний, отец Руслан, остается открытым.

— Кто всего себя молитвам и служению посвящает — тому знание само приходит. Знаю я, что ты — Викентий Георгиевич, боярин из рода Осетровских. Что род твой враги почти под корень извели, последний ты остался — знаю. Что от врагов своих скрываясь ты сюда прибыл — знаю. Знаю и о том, что не прятаться, как заяц трусливый, ты сюда пришел, а, чтобы вотчину новую основать, сильную, могучую, а уж потом этой силой своим врагам противостоять.

Ну, допустим. Правда, подключение к космосу у отца-отшельника глючное, потому что не совсем такие у меня планы, но, расскажи он их прямо такими, какие они у меня в голове — я бы заподозрил, что отец Руслан мысли читает.

— … вот об этом и тайна моя, — закруглился старик, — Есть здесь, совсем рядом с моим жилищем, место заветное, на горе находится…

Он наклонился ко мне и понизил голос:

— Кто на том месте встанет, да посохом о землю ударит, да пожелает земли себе в вотчину взять — тот столько себе земли в вечное владение получит, насколько его сил хватит. Хоть до самого горизонта, хоть еще дальше.

Отшельник откинулся назад, опершись спиной о стену, и добавил уже обычным голосом:

— Когда боярин себе вотчину получает, он к своему Источнику обращается. Вот и тебе надо к Источнику обратиться, силу его через себя пропустить и держаться, ее пропуская. Насколько у тебя сил хватит — столько земли и получишь. Если много в тебе силы, а я вижу, много ее — то землю можешь получить, с иными правителями сравнимую.

Мне вдруг вспомнился фактик, что на территории Алтайского края могут поместиться четыре Швейцарии, две Австрии или одна Греция. Потом, следом за ним, пролезла шутка о том, что европейцев настораживает тот факт, что русские меряют свои земли территориями других стран… Я встряхнул головой, отгоняя всякую чушь.

Заманчивое предложение, чего уж говорить.

— Я, тогда, пожалуй, чуть попозже к тебе вернусь, отец Руслан. Сначала к себе съезжу, отдохну, подкреплюсь, сил наберусь…

…посоветуюсь кое с кем кое о чем…

Старик развел руками:

— Воля твоя, боярин Викентий, я тебя принудить не могу. Только вот какая закавыка — получить вотчину на заветном месте можно только один день в году. И день этот — сегодня. Отчего я так и обрадовался, увидев, что ты сам ко мне приехал, иначе целый год ждать бы пришлось.

— Что ж ты, отец Руслан, сам ко мне не пришел, если знал, что время на исходе? — с легкой укоризной покачал я головой.

— Знания, они не спрашивают, когда прийти. Только сегодня мне стало о сроке известно, как раз перед твоим приходом…

— Видимо, сам Бог так положил, — покачал я головой.

Старик поморщился:

— Не упоминай всуе. Так что ты решил, Викентий Георгиевич? Сейчас отправимся или до следующего года ждем?

Я решительно встал:

— Идем!

3