Князь Голицын

Ходил по свету, колесил я много летНо счастья так и не нашёлДетишек нет, жены, вот тоже, в общем, нетИ на душе нехорошоВидал я много разных стран и городовНогами шар земной крутил что было силДа только в сердце свою первую любовьВсегда носил, всегда носилРастёт, растёт возле дома калинаРастёт, цветёт на мою на беду

Живёт, живёт в этом доме ГалинаДа я никак всё туда не дойдуЖивёт, живёт в этом доме ГалинаДа я никак всё туда не дойдуА помнишь, Галя, как я в армию пошёлИ от тебя всё ждал письмаА друг соврал, что я другую там нашёлИ ты поверила в словаЯ столько лет тебя пытался позабытьБежал по свету как чумной, не чуя ног

Но разлюбить тебя, родная, разлюбитьТак и не смог, так и не смогРастёт, растёт возле дома калинаРастёт, цветёт на мою на бедуЖивёт, живёт в этом доме ГалинаДа я никак всё туда не дойдуЖивёт, живёт в этом доме ГалинаДа я никак всё туда не дойдуНа голове полным-полно волос седыхДа кружит злое вороньё

Встречал я женщин умных, сильных, молодыхДа нет похожих на неёПромчались годы молодые, ну и пустьИ наше счастье ещё будет впередиА я вернусь, я обязательно вернусьТы только жди, ты только ждиРастёт, растёт возле дома калинаРастёт, цветёт на мою на бедуЖивёт, живёт в этом доме ГалинаДа я никак всё туда не дойду

Живёт, живёт в этом доме ГалинаДа я никак всё туда не дойдуЖивёт, живёт в этом доме ГалинаДа я никак всё туда не дойдуЖивёт, живёт в этом доме ГалинаДа я никак всё туда не дойду

Дядька Егор смог исполнить эту песню с каким то задором, без мрачности. Но вот грусть и сожаление, или задумчивость в песне присутствовали. Да и я не добавлял разных эффектов, вполне хватило искрящегося воздуха для задорного исполнения.

— Вот видишь Егор Кузьмич, — смеясь сказал ему — а ты говорил что не сможешь песню исполнить. Ну вроде мы с тобой спелись, и у нас все получается. Теперь давай серьезную песню исполним, с антуражем соответствующим. Ты главное вспомни как в штыковую атаку ходил. И не забывай как братья славяне, которых вы освобождать пришли, вам в спину ударили. И про союзничков, которые на каждом шагу вас предавали, тоже не забывай. — уже как то зло проговорил ему.

Ольга Константиновна осуждающе покачала головой на столь открытые заявления о союзниках предателях и коротко глянула на Елизавету Петровну. Елизавета Петровна словно что-то, почувствовав, поднялась тревожно глядя на Петра и пытаясь прикрыть королеву с принцессой. А я взмахнув рукой, поднял пыль закрывшую небо над имением. Плащ раскрылся в сложенные за спиной крылья. В центре двора появилась коленопреклоненная, крылатая фигура. Светящаяся изнутри, и освещающая все вокруг бледным и тревожащем светом. Отец Иоанникий встал со своего места встревоженно наблюдая за происходящим. Петр стал заметно светиться, и его это встревожило. Да и голос его стал каким то гулким и объемным. Фигура в центре создавала впечатление, что сделана из мрамора, и не живая. Вот только свечение исходящее изнутри тревожит и пугает. За спиной Егора Кузьмича заклубилось какое-то туманное облако, постоянно меняющее свой образ, то какого то, цветущего куста, то старой церкви с золотой маковкой. Солнечный свет которой рассеивал на мгновение тревогу и страх, но слишком мимолетны были эти видения переходящие друг в друга. Ударил гром, больше напоминающий тревожный набат, и отдалился куда-то в даль. Так и продолжая звучать в дали, тревожа и к чему то призывая. Егор Кузьмич запел под тяжелую и тревожную музыку:

Стоит над полем волчий вой,

Капрал (Сержант) кричит: „Примкнуть штыки!“