Князь Голицын

Дырку прожег, — в этот раз спокойно выдал он. Народ загомонил, Николаевна начала креститься, а матушка схватилась за сердце.

— Знаешь, дядька, это со мной наверное навсегда теперь. Ладно периодически проверять будем. Кто его знает, может и пройдет. Все, — я устало махнул рукой, — перекус на крыльце, процедуры от доктора и спать.

После легкого ужина я, матушка, доктор, дядька Николай и Николаевна поднялись ко мне в комнату. Обсудили мою блестящую и гладкую голову, причину появления этого явления, а так же шрам от ожога на груди и шее. Больше никаких отклонений доктор не нашел. Еще поспорили немного по поводу выжженного креста на груди, хорошо это или плохо, и нужно ли мне теперь носить новый крест. Ладно хоть что не долго спорили, жаль только, что к единому мнению не пришли. Теперь еще придется по утру выслушивать многословные рассуждения батюшки. Бедная моя голова, как она переживет завтрашний день!

Все спать. И ни каких рассуждений, перед сном.

А все-таки сколько времени потеряю в ближайшие дни. А его и так, судя по всему, не хватает. Напрямую вмешиваться в существующие в Империи процессы я не могу, головенку свернут. И не какие-то мистические или божественные силы, а самые банальные группировки. Государственные и негосударственные, внутренние и внешние, разной направленности и политического толка.

Только косвенные воздействия здесь могут помочь. Цель-то у меня простая. Не игра политическими и прочими словами и лозунгами, а не допустить разграбления России в будущем. Чтобы не загнали ее под ковер политического мира, оставив только представительские функции в виде сырьевого придатка, и откусывая потихоньку территории пока не пропадет государство и народ.

Юг развивать нет смысла, он постоянно находится на пути разграбления захватчиков. На дальнем востоке скоро война с Японией. А потом почти полная оккупация Японией, США и Англией. И полное разграбление как чужими, так и своими. Остается Сибирь и Урал, хоть они находятся в зоне умеренного комфорта. Но меня туда никто не допустит, мал еще. Значит надо искать последователей, которые все сделают за меня. Хорошо что есть матрицы, которыми я смогу использовать свой дар убеждения.

Но для этого надо стать знаменитым. И только потом набирать вес. С политическим весом не знаю, тут как получится, хотя иметь Романовых за спиной было бы неплохо. Но вот наработать вес богатого и удачливого авантюриста я точно смогу. Тогда и буду искать помощников в Сибири и на Урале. А это время, которое я буду терять на подготовку. Нужно любыми путями вывести Сибирь и Урал хотя бы на уровень самообеспечения по промышленным товарам. Я уж и не мечтаю об экспорте в центральные районы Российской Империи. Но хотя б тогда война с Японией легче пойдет.

Эх как бы мне сейчас помог Нафаня! Но до мест его возможного обитания в ближайшее время мне не добраться. А когда будет возможность, то не будет времени. Так что встречу придется отложить на конец двадцатого века, если будет такая возможность. Да и уверенности нет, что в этой реальности он существует.

Опять отвлекся! Время спать. Спать я сказал!

Глава 3

Поздний вечер 30 июня 1882 года. Москва. Тверская площадь

Кабинет московского генерал-губернатора князя Долгорукова Владимира Андреевича. Срочное совещание по произошедшей железнодорожной катастрофе на участке Чернь — Мценск, возле села Кукуевка.

Докладывал обер-полицмейстер генерал-майор Янковский Евгений Осипович. Статный, сорока пяти летний мужчина с умными глазами и статью истинного шляхтича. Нездоровая бледность и покрасневшие глаза говорили, что ночь у обер-полицмейстера выдалась бессонная и тревожная:

— Владимир Андреевич, по полученным данным это действительно природная катастрофа. В тот момент был сильный ливень с грозой. Водой размыло насыпь, вот поезд и сошел с рельсовых путей. Дренажные системы просто не смогли справиться с таким количеством воды, да и насыпь как говорят путейцы была не рассчитана на такие катаклизмы. Проводник с предыдущего поезда пытался остановить движение по телеграфу на соседних станциях. Но гроза и ливень повредили телеграф, он просто не мог ничего сделать. Разгул стихии, — Янковский развел руками. — К несчастью в этом поезде ехал племянник Тургенева Ивана Сергеевича, Тургенев Николай Николаевич. Он погиб. И как доложили мне в обед, на месте катастрофы сейчас находится писатель Гиляровский Владимир Алексеевич. Так что публикаций и внимания общественности не избежать, — генерал-майор недовольно дернул щекой, — Больно уж резонансное дело получается, как бы кто из высочайшей фамилии не приехал с проверкой.

Митрополит Иоанникий, перекрестившись, прогудел: