Князь Ядыгар (СИ)

– Эй, Митюшка! – заорал вдруг Иван Васильевич, привлекая внимание одного из многочисленных сачащих рядом всадников и одновременно отвлекая меня от дум о Москве. – Подь сюды! – низкорослый служка в длинном кафтане тут же спрыгнул с лошади и побежал рядом царским возком. – Князя Ядыгара в малые палаты определи. И на постой поставь вместе со своим двором. И чтобы обиды ни ему ни его людям не чинить! – бегущий слуг успевал и кивать и держать чернильницу с пером, что говорило о его немалой ловкости. – А столоваться у меня будет. Все, иди.

Тут он повернулся ко мне.

– Будешь мне сказки свои мудреные сказывать, да зелье свое варить, – усмехнулся царь. – А через семь ден и крестим тебя. Сам митрополита попрошу. И лик святой Богородицы свидишь.

… Следующие мои дни в Москве, после обустройства в малых царских палатах, проходили довольно однообразно. Опасаясь «дать маху» в этом кобле скорпионов из враждующих друг с другом бояр, их холопов и слуг, я вообще старался по-меньше выходить на улицу. Зато почти всех, кто приехал со мной, я в первый же день вытурил на улицу, снабдив деньгами и наказом – «вынюхивать», выспрашивать и покупать любые сведения о местной верхушке. Слухи, пьяные россказни, вопли бесноватых у церкви, намеки нищих на паперти, все это годилось, как нельзя лучше. Мне, как воздух, нужна была информация о всей «внутренней кухне», чтобы знать кого можно опасаться, а с кем и считаться особо не надо.

Первые результаты этого появились лишь к исходу второго дня, когда начали подтягиваться мои первые невольные «разведчики». Один пришел чуть навеселе, второй злой и с подбитым глазом, третьего принесли. Главное же было в другом – я получил, пусть и достаточно условный, но расклад сил в Кремле. Москву, действительно, хотя и внешне это было не сильно заметно, разрывали на части несколько крупных боярских кланов, представители которых при случае могли даже и претендовать на сам царский трон. В итоге, получилась у меня такая картина...

Одной из самых влиятельных боярских династий оставались Шуйские, ведущих свое происхождение от сына Александра Ярославича Невского Андрея. Шуйские дали стране большое число талантливых военачальников (например, Михаил Васильевич Скопин-Шуйский), грамотных управленцев-организаторов (Василий Васильевич Шуйский) и хороших дипломатов (Иван Васильевич Шуйский). Обширные земельные владения рода, многолюдство зависимых от него людей, значительные доходы от многочисленных торговых городков и солеварен, по праву позволяли Шуйским свысока смотреть на представителей остальных родов. Правда, был за родом, а точнее за некоторыми его членами, был один грех – участие в боярском правительстве при малолетнем Иване Васильевиче и пренебрежительное отношение к царю-ребенку. За последнее трое из рода Шуйских и поплатились своими жизнями, растерзанные псами по приказу 13-летнего царя.

С Шуйскими соперничали Бельские, известный княжеский и боярский род, ведущих свое происхождение от великого князя литовского Ольгерда. Династия Бельских в пору своего расцвета довольно успешно соперничала с Шуйскими за власть в стране, что нередко выливалось в жестокие расправы над проигравшими оппонентами. Род известен также и тем, что «подарил» стране одну из знаковых фигур второй половины XVII века, Малюту Скуратова. Правда, сейчас их влияние уже было не таким, как еще двадцать-тридцать лет назад.

Вокруг этих двух соперничающих за влияние на царя родов крутилось и несколько десятков других – Шереметьевы, Воротынские, Трубецкие и другие, кто не мог похвастаться таким же богатством и знатностью. Поэтому они предпринимали просто титанические усилия, чтобы стать чуть ближе к трону.

Особняком у царского трона стояли Захарьины-Юрьевы. Это был в сущности не знатный, можно сказать, захудалый дворянский род, единственным богатством которого стала Анастасия Романовна, жена царя Ивана Васильевича. В это время, как сумели разузнать мои добровольные шпионы, возле трона вилась целая прорва родственников царицы, выпрашивавших для себя и земли, и казну, и должности.

– Ха-ха-ха, поздравляю вас, господин Ядыгар, вы попали в террариум! А учитывая благосклонность царя к моей персоне, на меня скоро обратят внимание и все они, – будущее мне рисовалось очень даже нерадостным. – Проклятье! Доживу ли я эти пять оставшихся дней?! Может и доживу, если как сыч продолжу сидеть в комнате и языком трепать лишнего не буду.

Проблема была в том, что Иван Васильевич вновь начал настойчиво интересоваться подробностями странной смерти своей матери. И мне чувствовалось, что на этот раз мне придется ему рассказать все, что я знаю. Знал же я очень даже не мало: и о неприглядной роли Бельских, и отравителях Шуйских. «Б...ь, едва я только голос про них подам, то «пиши пропало»... Не дай Бог, еще и Ваня где-нибудь что сболтнет. Меня же прямо в этих палатах спалят, как окорочек... Надо тянуть время. Пытаться заболтать Ване зубы новыми и новыми история и сказками. Глядишь и смогу протянуть до крещения. А там сделать шаг и я дома... Надеюсь...».