Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

Посреди лагеря, на половецких возах, застеленных никому теперь ненужными шелками и бархатами, лежали раненые. Одни стонали, другие просили пить. Возле них хлопотали знахари и костоправы — вытягивали из ран стрелы, останавливали кровь, составляли и закрепляли сломанные кости, накладывали повязки.

Славута уже слышал о ранении Игоря и бежал ему навстречу.

— Стрела? Снимайте быстрее с коня!

Игорь сел на ближайший воз. Славута осторожно поднял тяжёлый рукав кольчуги, отломил наконечник стрелы и вытянул из раны древко. Потом снял поручи, закатил рукава кольчуги и рубахи, обнажил рану.

— Ну, что? — спросил Игорь, морщась от боли.

— Благодари судьбу, кость цела, — обрадовался Славута. — А рана, хотя и болезненная, не страшна. Вот мы тебе завяжем её — и сразу станет легче.

Он достал из торбочки свёрток чистого выбеленного полотна, отрезал нужной длины кусок, один конец густо смазал мазью, что пахла мёдом и чистотелом, и перевязал рану. Потом подвязал руку перед грудью.

Игорь сразу спрыгнул с воза.

— Куда? — оторопел Славута.

— Как это куда? — удивился князь и здоровой рукой указал в ту сторону, где ревела, бурлила, бесновалась битва. — Туда!

— С одной рукой? Ты же ранен!

— Ну и что? Моё место там! — Игорь повернулся к своим молодым спутникам: — Помогите мне сесть на коня!

Те переглянулись. Как помочь? Не поднимать же князя на руках.

Тогда Ждан опустился на колено, наклонил плечи, Янь наклонился рядом с Воронцом, и Игорь по их спинам поднялся и сел в седло.

Его увидели воины, и из сотен глоток вырвался радостный клич:

Князь Игорь жив! Князь Игорь с нами! Братья, вперёд!

5

Ужасно долгим и тяжким оказался тот субботний день для войска Игоря. Против восьми тысяч русских воинов билось не менее двадцати пяти, а то и тридцати тысяч степняков, и к ним всё прибывала и прибывала подмога.

С полудня начала донимать жара. Хотя стояла только первая половина мая, солнце пекло немилосердно, по-летнему. Металлические шлемы, кольчуги и латы нагревались так, что казалось, плесни на них воды — зашипит, испаряясь. Сухая земля под копытами вздымалась едкой пылью, забивала горло, нос, а пот, смешанный с нею, выедал глаза.

Хотя с утра никто не поел, было не до еды, зато всё сильнее донимала жажда. И люди, и кони изнемогали без воды… А её не было!.. Воды! Воды! За единый глоток каждый без раздумий отдал бы всю вчерашнюю добычу!

Сколько раз Игорь кидал свои дружины в атаку на север, в ту сторону, где открывался ближайший путь к Донцу. В кольчугах и латах, с копьями наперевес бесстрашно пробивались русские витязи в самую гущу половецких полков — кололи, рассекали мечами, били боевыми топорами и булавами, топтали конями, арканили и стягивали с седел… В упорном бою продвинулись далеко в степь, но до Донца пробиться так и не сумели. На их пути становились всё новые и новые свежие отряды половецких всадников и, казалось, не будет им ни конца, ни края.

Наивысшего напряжения битва достигла во второй половине дня, перед вечером.

Отразив все попытки русичей прорваться к Донцу, Кончак понял, что чаша весов склонилась в его сторону и ключи от победы оказались в его руках. Он усилил натиск с севера, со стороны Донца, с запада и юга, от Суурлыка, оставив едва прикрытым небольшим заслоном путь на восток. Противнику ничего другого не оставалось, как отходить к небольшой — протяжённостью всего в восемь или девять вёрст — речке Каяле, протекающей с севера на юг в глубокой долине с крутыми берегами и впадающей в Суурлык неподалёку от большого озера. Кончак уже знал, что вместо Святослава Киевского с объединёнными силами всей Русской земли, он совсем неожиданно для себя встретил лишь войско Игоря с родичами.

И, злорадствуя, воскликнул:

— Зарвался, Игорь! Хотя и смелый ты, хотя и опытный воин, а сейчас зарвался! Легкомысленно пренебрёг опасностью, ожидающей тебя! Вот тут мы тебя и прихлопнем! Вот тут, на Суурлыке или на Каяле и наступит тебе конец! Ой-бой!

Вымотав силы русичей беспрерывными обстрелами из луков, кратковременными, но острыми и кровопролитными наскоками, а особенно тем, что заставил их изнывать от жары и жажды, Кончак перед вечером кинул все силы в атаку.

И снова знойное небо потемнело от половецких стрел. Снова зазвенели сабли, закричали воины, заржали кони, застонали раненые. Шум, треск, гам, скрежет, топот, крики поднялись над кровавым побоищем и не утихали ни на миг.

С горящим взглядом и запёкшимися от жажды губами, с окровавленной повязкой на руке Игорь вихрем носился по полю, воодушевляя воинов. Мчался от Святослава к Владимиру, от ковуев к Всеволоду, а потом к пешим новгород-северцам — призывал держаться, изо всех сил пробиваться к Донцу. Он поднимал боевой дух и добрым словом, и помогая мечом, а главное, одним своим появлением в самой гуще боя.

— Игорь здесь! Игорь с нами! — прокатывалось по рядам, и воины с новой силой бросались в бой, забывая о том, что вот уже который час бьются они без еды и питья, что нещадно печёт их солнце и обжигает сухой степной ветер, что кони едва держатся на ногах от усталости и жажды, что будущее им неведомо. Смерть? Полон?