Князь Кий

Они осмотрительны — у каждого в руках тоже лук с наложенной на тетиву стрелой. Готовы каждое мгновение ответить выстрелом на выстрел.

Вот уже хорошо видны их лица — широкие, темные, обожженные солнцем, ветрами и огнями степных костров. Из-под островерхих войлочных колпаков на плечи спадают тонкие косички плотных черных волос. Один из них, видно, старший, потому что все учтиво прислушивались к его словам, щеки и нос повреждены оспой, а острый взгляд так и рыщет, так и стреляет, будто хочет заглянуть под плотный шатер кудрявых зарослей. Хорошо было бы избавиться от него, обезглавить враждебный отряд. Но он, будто чувствуя опасность, все время держится так, что его закрывают собой другие.

Горицвет натянул тетиву — прицелился. Стрела щелкнула, словно кнут, и ударила ближайшего гунна в грудь. Даже не вскрикнув, тот взмахнул руками и упал с коня наземь.

— Есть один! — радостно воскликнул Горицвет и потянулся к колчану еще за одной стрелой. — Боги помогают мне!

Но гунны тоже были опытными воинами. Заметив, где всколыхнулась веточка ивняка, они, сразу же, выпустили туда пять стрел, и те холодно и угрюмо пропели песню смерти. Две из них попали в храброго улицкого воя — одна в руку, вторая — в горло.

Как подсеченный колосок упал Горицвет навзничь в желтоватую остролистую осоку и, хотя был еще жив, не мог сделать малейшего движения. Только туманящимся взглядом смотрел вверх, где сквозь зеленые листья пробивался лоскуток голубого неба.

Потом кусты расступились — и к нему подъехало несколько всадников. Что-то быстро быстро заговорили между собой. Но он ничего не понимал. Лежал молча, бесстрашно наблюдая за тем, как один из них достал из ножен блестящую саблю и, наклонившись с коня, ударил ему прямо между глаз.

* * *

Тем временем Боривой вывел свой небольшой отряд из устья яра, где остался Горицвет, в его среднюю часть. Заросли здесь стали реже, более низкие, бурьян более плотный, зато вокруг возвышались желтые отвесные стены, поврежденные дырами, в которых гнездились быстрокрылые ласточки поднимались в небо острыми шпилями, а из глубоких темных обрывов веяло гнетущей прохладой.

В одном месте русло яра разветвилось на три почти одинаковых рукава. Беглецы заколебались. Куда повернуть?

Боривой задумался. Действительно, куда?

Повернешь налево — очутишься ближе к земле уличей, куда дорога им теперь заказана. Поедешь прямо — неизвестно, когда выберешься в степь, потому что с обеих сторон страшные глубокие овраги. Остается повернуть направо, потому что оттуда открывается прямой путь на север, где живут племена общего языка и общей веры.

Взяли вправо.

Ехали медленно, из последних сил. Кони едва держались на ногах, а люди — в седлах.

Боривой знал, что гунны недалеко. Горицвет их задержал. Но надолго ли? И он с тревогой и надеждой посматривал назад, не веря сам себе — неужели погоня отстала?

Поэтому резкий возглас Всеслава хотя и не был неожиданным, все же заставил его вздрогнуть.

— Гунны!

Он оглянулся. Пять всадников быстро догоняли их. Следовательно, Горицвет все-таки положил одного! Молодец! Да еще пять остались! Что делать? Где искать спасения? Не пройдет и минута, как нападающие приблизятся на полет стрелы!

Нужно было на что-то решиться. Каждое упущенное мгновение ускоряло фатальную развязку.

Боривой окинул взглядом хмурые стены яра, искривленные, покореженные деревца, которые притулились во впадинах, в трещинах и узеньких плоских выступах, острые шпили, что, как зубы дракона, смотрели в небо — и вдруг заметил на высоте десяти или пятнадцати локтей достаточно большой уступ, где могло свободно поместиться несколько людей, к нему вела крутая, едва заметная звериная тропинка.

На размышления уже не было времени.

— Туда! Наверх! — вскрикнул он. — Друзья, берите князя на руки! Коней оставляйте внизу! Будем защищаться до последнего!

Дубок и Всеслав понесли князя Добромира. Княгиня Искра и княжна Цветанка поднимались следом за ними. Боривой шагал позади, готовый выпустить стрелу в первого же преследователя, который осмелился бы догонять их.

Уступ над отвесной кручей был совсем небольшим, но достаточный, чтобы там расположилось несколько беглецов. Всеслав и Дубок положили князя под стену — и княгиня, и княжна сразу склонились над ним, пытаясь в какой-то степени уменьшить его страдания. А воины вернулись назад, к Боривою, и, загородив тропу щитами, приготовили луки и мечи для последнего решительного боя.

Поляне и уличи

Кий и Щек осторожно приблизились к густому кусту шиповника, где стоял Хорев, и глянули из кручи вниз.

На противоположной стороне яра, на небольшом плоском уступе, притаилось трое — один мужчина и две женщины. Мужчина лежал лицом вверх под самой стеной и старшая женщина поправляла ему на ноге окровавленную повязку. А младшая, собственно, отроковица, а не женщина, заломивши руки, с ужасом смотрела, как на узкой тропинке, которая вела к их хранилищу, простоволосый юноша, почти подросток, прикрываясь щитом и медленно отступая вверх, копьем отражался от трех гуннов, что с обнаженными саблями наседали на него.