Князь Кий. Дорога на Тмутаракань

Старый Тур глянул на сынов. Тёплая волна подкатила к сердцу. Они стояли рядом, ожидая отцовского ответа. Три красавца - как три тугих молодых дуба! Такие похожие - и такие неодинаковые… Вот одесную[2] стоит Кий - старший. Надежда и гордость старейшины и всего рода. Как он похож на него, на своего отца в молодости. Высокий, стройный, широкоплечий. Загорелое румяное лицо. Открытый взгляд голубых, как небо, глаз, обычно тёплый и ласковый, но в гневе непреклонный и твёрдый, как кремень. Над высоким чистым челом - тяжёлая грива русых волос… Сразу видно из какого он рода. Ведь среди русов почти все белокурые и светлоглазые. Недаром говорят, что по-ромейски[3] слово «рус» или «рос» означает красный, рыжий, светлый. Может, потому и наша светловодная Рось так названа? И род наш тоже - русь!… Но ни у кого нет таких белокурых кудрей, как у Кия. Это он от покойной матери - Билицы. Билочки, как ласково он некогда назвал свою, теперь покойную, жену… Сколько же Кию лет? Пожалуй, двадцать и ещё один год!… Да-а, не мало. Женить пора! Да всё никак не выберет он себе девицы. Из-за забот по хозяйству, охоты да сражений всё некогда ему… Эх, как бежит время! И не заметил, как самому полсотни стукнуло. Ещё малость - да помирать пора. Мужчины редко доживают до такой старости. Разве что очень посчастливится… А так многие погибают ещё молодыми: на охоте, в битве, от хвори…

В середине стоит Щек. Он второй по возрасту. Ох, уж этот Щек! Не парень, а огонь! Горячий, вспыльчивый, порою просто неистовый! Только затронь - так и вспыхнет гневом! Никому не уступит, даже отцу… Зато как способен к музыке, к песне: запоёт на Росе - на Днепре эхо отзовётся. Лучше него никто не сыграет на свирели иль на гуслях. Без него парни и девчата не раскладывают костров в ночь на Купайла, не водят хороводы, не пускают венки по реке… А сейчас он непривычно смирен! Покорно склонил красивую кучерявую голову, отливающую свежей бронзой, опустил долу глаза. Но ему, Туру, известно: и теперь в прикрытых длинными ресницами зрачках сына скачут, как искры, озорные огоньки…

Затем отец переводит взгляд на младшего. Хориву семнадцать лет. У него на щеках и подбородке пока ещё золотистый пушок. В припухших губах заметна детская наивность, а в глазах, таких синих, как весенние пролески, - непостижимое удивление, словно он впервые видит мир. Однако, несмотря на молодость, у него сильные и умелые руки: куёт железо, готовит из него серпы и ножи, наконечники для копий и стрел, тешет дерево, месит глину и лепит из неё горшки и миски. А во время поприщ[4] стрела из его лука летит на сотни шагов и там ещё имеет силу пронзить сыромятную шкуру быка…

Сыны…

Тур довольно прищурил глаза.

- А как же я один, отроки, четырёх сайгаков дотяну до дома?

Кий сдержанно ответил:

- Пешком, отче… У нас всего четыре коня. Положим на твоего Серого дичь и поведёшь его в поводу. Но ты на нас не сетуй. Может и нам выпадет в охоте удача, и поутру мы тоже будем пешими добираться до нашего Каменного Острова.

- Нелегко мне старому тянуть на поводу коня, - пробурчал вроде бы сердито Тур, но тут же усмехнулся. - Да ладно. Оставайтесь! Но не зарывайтесь далеко, чтоб не попасть под стрелы гуннов!

- Благодарствуем, отче, и не тревожься за нас, - поклонились сыновья. - Не попадёмся им, кони у нас быстрые!

- Ну, собирайте меня в дорогу.

Братья стянули сыромятными ремнями ноги сайгаков и, связав их попарно, перекинули через спину коня. Щек подал в руки отцу повод, а Хорив - копьё, и Тур, не спеша, тронулся в путь.

Постояв на холме, пока отец не скрылся за ближайшим леском, братья сели на коней и поехали в противоположную сторону.

Перед ними раскинулась волнистая равнина. Среди яркой зелени трав то там, то сям темнеют островки рощиц и перелесков. Вспугнутые фырканьем коней, из-под ног взлетают степные птицы. Порой выскочит из куста заяц и, прижав уши, бросается со всех ног наутёк, а то в зарослях кустарника мелькнёт рыжий хвост лисы. Вдали вихрем проносятся косяки тарпанов - диких лошадей.

Но вся эта живность не привлекала внимания охотников. И только когда далеко впереди вспорхнуло несколько стрепетов и с тяжёлым шумом полетело над землёй, братья сняли с плечей луки и выхватили из колчанов стрелы. Стрепет - грузная но красивая птица - всегда заманчивая добыча. На него трудно охотиться: он умело прячется в густых травах и издали чувствует опасность. Но кому достанется такая добыча, тот вдоволь полакомится вкусным жареным мясом.

На горе, среди кустов и высокого бурьяна, Кий подал знак остановиться.

- Здесь гнездовья стрепетов…

В тот же миг фыркнул конь - и впереди взметнулась огромная птица. Ослепительно блеснули на солнце белые перья крыльев и такая же белая полоска вокруг тёмной шеи.

Дружно взметнулись луки - прошелестели три стрелы. Веером посыпались перья. Стрепет уронил голову и тяжёлым клубком упал вниз.

Хорив соскочил с коня, двумя руками поднял над головой добычу. Радостно засмеялся:

- Здорово! Моя стрела, братики! Я попал!