Князь Кий: Основатель Киева

Немаловажную роль в этом решении сыграло то обстоятельство, что авары потеряли из виду его отряд и увели войска на юг. Это позволяло весной Кию нанести внезапный удар в том направлении, которое он считал важным.

Однако сидение на одном месте таило опасность: бойцы могли отвыкнуть от военной жизни, разлениться, а весной вообще быть неспособными к сражениям с противником. Поэтому, дав месяц отдыха, Кий ввёл ежедневные занятия по конному и пешему бою, которые проводились с утра до обеда; время после обеда отводилось на уход за конями и другие хозяйственные работы.

Постепенно наладились отношения с местным населением. Лесные жители платили дань своему князю и были свободны в своей жизни. Они занимались охотой, рыболовством, бортничеством, подсечным земледелием.

Как-то, разъезжая по окрестностям, Кий случайно наткнулся на мужиков, которые заканчивали рубку леса, готовя делянку под пашню. Такой участок давал хороший урожай лет пять-шесть, а потом селяне вырубали деревья в другом месте. Кий тотчас включился в работу, с удовольствием орудуя топором. Вспомнилась кузница. С какой охотой помахал бы сейчас молотом. И как ему осточертел меч!

После порубки мужики выкорчёвывали пни тонких деревьев, а на широкие наваливали хворост и устраивали огромные костры; пень сверху выжигался, поэтому корни не давали побегов и постепенно сгнивали. Труд тяжёлый, адский.

В обед селяне пригласили Кия к столу Был наваристый мясной суп, на второе — репа пареная.

   — Так ты, говоришь, из отряда Кия? — спросил его старичок, щуря слезящиеся от постоянного дыма костров глаза.

   — Из него.

   — Крепко вы потрепали аваров, — удовлетворённо проговорил он. — Говорят, две тьмы побили!

«Ого! Слава впереди бежит!» Ответил:

   — Может, не столько много, но порядком.

   — Надо же! Авары — первые вояки, а вы их всё равно громите! Сказывают, первым в бой на огненном коне летит Кий. Он обладает такой силой, что от одного его взмаха падают наземь десяток врагов. Правда это или брехня?

   — Кий обыкновенный человек, отец.

   — Не может того быть! — вдруг вскипел старик. — Сколько государств вокруг Аварии, а вот никто над ней верха не брал. На что греки двинули несметное войско, да и то были побиты. А против Кия бессильны! А ты говоришь — обыкновенный человек! — обиделся старик и отвернулся от Кия.

   — Слышь-ка, парень, сказывают в народе, что умеет заколдовывать Кий вражеское войско, — вступила в разговор пожилая женщина, жилистой натруженной рукой помешивая в котле варившуюся репу. — Поэтому-то ничего и не может с ним поделать аварский царь. И не берёт его ни стрела, ни меч. Радуемся мы, что нашёлся наконец у нас заступник, с которым не может совладать никакой супостат. Помяни моё слово, над всеми нашими врагами одержит он победу. Освободит и нас от дани аварской, а потом прочь прогонит жестоких поработителей. Вот какие разговоры идут в нашей земле...

Странно и приятно было слушать Кию речи о себе...

Как-то вспомнил об аваре, сдавшемся добровольно в плен и отправленном им в обоз. Решил встретиться и поговорить. Наверно, освоил язык русов, и можно зачислить его в одну из сотен. Первый же встретившийся обозник на вопрос, где сейчас находится пленный авар, ответил:

   — Повесился. С неделю назад задавился на вожжах. Никто не знает почему. Вроде бы прижился. Стал калякать по-нашенски... Не сказать чтоб общительный был, но иногда рассказывал про свою жизнь. А тут просыпаемся и видим: висит на дереве, горемычный...

   — Небось сами повесили, да не признаетесь?

   — Всевышний свидетель! Не было такого! Да и кто возьмёт на себя такой грех!

Кий отъезжал от обозника со смешанным чувством. Вроде бы и верил этому мужику, но уж больно плутовское лицо у него было. В условиях войны, когда ненависть к аварам достигла своего высшего накала, всё могло быть. Хотя кто его знает...

Однажды пришёл к Кию отряд из семи человек. Возглавлял его невысокий мужичишка с острым носом, скошенным подбородком и живыми смышлёными глазами. Кий удивился внешнему виду воинов: увешаны они были серыми пластинами, нашитыми на рубахах.

   — Ну прямо скоморохи какие-то, — пошутил он.

   — Не скажи, воевода, — ответил мужичок, шмыгнув носом. — Этот наряд, ёк-макарёк, надёжно защищает нас от аварских стрел и мечей.

   — Ишь ты! Колдовские амулеты что ли?

   — Никакого колдовства, — обиделся тот. — Взаправдашняя защита!

   — Из чего же сделаны эти пластины?

   — Из конских копыт! Вот так-то, ёк-макарёк! Сколько вёрст пробегает за свою жизнь лошадка, сколько подков железных сносит, а копыта одни! Выдерживают и укатанные дороги, и болота, и слякоть, и пески, и камни острые! Всё нипочём! Вот мы и задумались с мужиками. Если у аваров в достатке железа, а у нас его нет, то почему бы не вспомнить о копытах лошадей, ёк-макарёк Сам понимаешь, на конских кладбищах они в избытке, бери сколько хочешь.

   — А ну-ка сними свой панцирь и приспособь вон на то дерево, — приказал мужичишке Кий. Когда тот привязал своё изделие, он взял лук, стал пускать стрелу за стрелой; все они отскакивали от пластинок.