Князь мира

- Связан, матушка барыня… связан… по рукам и ногам.. ужищами связан! Сам без поперечки в узлы руки просунул… вяжите, говорит, меня, православные, вяжите крепчее, не то такого еще натворю! Крепился, крепился, говорит, и на вот - не докрепился! Ну, да и у телеги, говорит, гуж лопает, не токмо что терпенье у человека!

- Связан?! Связан?! - обрадовалась Рысачиха. - Ужищами?.. Не вырвется?..

- Да что вы, матушка барыня?.. Такой тихий парень!.. Он и не думает рваться. Говорю, что сам дал связаться!..

- Заковать! Слышишь: заковать! Нагнать на ноги кольцо убийце!

- Слушаю, матушка барыня, слушаю, - поклонился Никита Мироныч, -говорится, годится опаска и в пост и в паску!..

- Ах, Мироныч, как только мне теперь сообразиться с этими… проклятыми… женихами?.. Да что же ж это такое?..

Староста затеребил заячью шапку, не предвидя ничего хорошего в таком расстройстве барыни, а Рысачиха упала в волнении в кресло и закрылась рукой… В это время как будто издалека сначала, так что можно было подумать, что просто от всего происшедшего в такую страшную ночь звон в уши ударил, а потом все слышнее, слышнее, как раз в это время затилинькали за окном веселые колокольцы: тинь-диль-линь-тень-длинь-тень-дон! Тинь-диль-линь-тень-длинь-тень-дон! Кто-то подъезжал к барской усадьбе, собаки в загоне враз залаяли, завыли на разные голоса, разобравши нехитрую музыку звонков князя Копыты, которые приходилось им слышать всегда перед охотой, Рысачиха просветлела лицом, приподымаясь понемногу и прислушиваясь, ахнула вдруг и подбежала к окну, а Никита Мироныч вытянулся на носочки, заглядывая через плечо барыни на дорогу, которая сначала путалась в голых ветках опавшего сада, а потом черной лентой убегала в поле уже наполовину со стаявшим снегом.

- Князь! - радостно передохнула Рысачиха. - Спаситель! Мой избавитель! Ах, какой, если б ты знал, страшный сон я сегодня видела ночью, Мироныч!

- Полноте, барыня… чего вам бояться… сторожа всю ночь вокруг дома ходят… да и сон-то сегодня толь до обеда!

- В самом деле… как раз ведь обед… как я с тобой заболталась… боже мой, а я еще не одета… беги… беги, принимай!

Рысачиха бросилась в спальню, а Никита Мироныч повернулся на каблуках, чуть не упавши, и побежал по коридору.

*****

Когда вышла Рысачиха, первый раз в жизни управившись с пышной срядой без девки, к именитому гостю в приемную, Никита Мироныч уже успел рассказать обо всем происшедшем за эту ночь, и князь стоял у окна, под которым висела Аленка; на застывшем лице его лежало как будто волненье, хотя князь был немного с рябинкой, и все, что у него творилось в душе, на лице было словно закрыто тонкой рогожкой.

- Здравствуйте… князь… как только я вам рада! - пропела Рысачиха, увидевши князя. - Ах, не смотрите… ради бога, не смотрите!.. Такая наглость… я никак в себя прийти не могу! - протянула барыня руку подходящему дрыгающей походкой князю Копыте.

Князь в самом деле напоминал с лица большую подкову, прибитую ради счастья к высокому входу… Был он непомерно высок и от такого высокого роста казался очень худым и тщедушным, хотя, может, таким на самом деле и не был… Грудь у него вгибалась в мундир, отчего получался всегда нарочито вежливый вид, как будто князь никак не разогнется в поклоне, и короткие руки с проступившими четко синими жилами были привешены с первого взгляда очень непрочно и казались совсем ненужными и лишними при таких длинных ногах. При всем этом князь дрыгал при малейшем движении правой коленкой, всем телом валясь на этот бок.

- Раиса Васильевна… ангел души моей! - приложился князь Копыто к оголенной Рысачихиной ручке немного пониже плеча. - Рад и я бесконечно!

- Мироныч, ступай! - стрельнула барыня в старосту бровью.

- Нет… нет, Раиса Васильевна… пусть Никита останется… на минуту… он тут мне рассказал обо всем довольно подробно, и я хочу вам, ангел, с места, так сказать, в карьер предложить одну… одну испытанную меру. - Голос у князя был очень приятный и рот полон зубов.

- Ах, князь, как я вам благодарна! - показала Рысачиха на кресла.

Князь, придерживая незаметно правую ногу и немного исказившись в лице, опустился против Рысачихи, а Никита Мироныч вытянулся на пороге палкой и уперся в резной потолок.

- Я, ангел Раиса Васильевна, давно уже хотел вам сказать, да как-то случая не подходило. Вам надо в корне изменить способы наказанья…

- Отменить? Что вы, князь, что вы, разве возможно?

- Да нет, нет, Раиса Васильевна: изменить. В наказаньях, главным образом, важен, так сказать, общий пример! Общий пример!

- Не понимаю, князь! Я всякое соображенье потеряла с этими мужиками! -махнула барыня ручкой.

- Понять очень нетрудно. Вы порете поодиночке, так ведь? А это и невыгодно, потому что на всех много времени нужно, и не так уж полезно. Надо, видите ли, сразу всех разложить, по слову Никиты, как будто бы после свадьбы, и березой обносить, так сказать, как опохмелкой, поровну всех!

- Ах, поняла: общая… общая порция!