Князь мира

- Пьяница… пьяница… а делишко тянется! И эх, Раиса Васильевна!

- Бодяжка… какую побольше! - простонала барыня.

- С удовольствием… с превеликим… я такого вам кучера сейчас преподнесу! В три обхвата!

Рысачиха протянула ему обнаженную руку и после сочного поцелуя, когда Бодяга думал было разогнуться, ничего еще не подозревая, схватила его за ворот, и он сразу пошел на дно теплой перины, чертя сапогами по стенке.

МАЙОР И ТРИ ПУШКАТЕРА

Должно быть, пропановался барин Бодяга в барыниной спальне довольно изрядное время…

- Да и выпили-то мы, - подмигивая, потом рассказывал барин Бодяга, -совсем пустяковое дело, а туманы… туманы, знаете, такие пошли, все закружилось, завертелось… люблю… люблю… когда перед глазами все движется и сам ты летишь… как планета…

С сильно помятым брюшком, которым Бодяга гордился, как украшеньем, поглаживая его всегда любовно и складывая на нем калачиком ручки, барин Бодяга, когда барыня и в самом деле безмятежно заснула, съехал с кровати мореного дуба и в полынных туманах вспомнил вдруг про своих приятелей, братьев Кушаковых…

- Эх… дураки!.. - прищелкнул Бодяга, оглядевши опустевший перламутровый шкапчик. - Млекососы!

Привставши на носки и расставивши руки для большей устойчивости, вышел кой-как барин Бодяга из барыниной спальни и закружился по приемной, в которой уже стоял полумрак, должно быть, от плотных занавесей и хмурой погоды… Все предметы вдруг получили любимую Бодягой чудесную силу вращенья, не двигаясь с места; подошел к окну, и за стеклом в саду деревья встали кверху ногами, стремглав опрокидываясь вершинами вниз, а сверху совсем уж бог знает откуда повалила белая вата, взглянул на диван, и он кувырнулся на бок, словно пьяный мужик, откинувши ножки, а подсвечник на столике так размахался перед носом у Бодяги хрустальными розетками, куда вставляются свечи, как будто хочет Бодягу ударить…

В таком смятении стал Бодяга рассматривать дверь на половину к майору и не сразу поймал ее за медную ручку (плавала эта ручка в глазах золотой рыбиной с большими плавниками у головы и хвоста), повернул ее Бодяга, просунул голову и, не успевши ступить в другую комнату, завязился в двери, должно быть зацепившись за жабры оттопыренным сбоку карманом, в котором была сквозная дыра.

Со спертым дыханием и столь бьющимся сердцем, что сам потом удивлялся, как это оно у него в ту минуту не разорвалось, Бодяга повел мутными глазами и чуть вбочок от себя разглядел: стоит в полной парадной форме с плюмажем в поларшина, со шпагой и пышно расправленной кистью на рукояти, с генеральской лентой через плечо и с такими яркими эполетами, что у Бодяги в глазах даже заныло, одним словом, в полном своем живом виде стоит будто бы перед Бодягой генерал Рысаков и, видимо по всему, о чем-то печально про себя размышляет.

"Вот так допился… ну и полынь! - про себя подумал Бодяга. -Покойники полезли в глаза… ишь, их превосходительство…"

- Да-с… вашество… вашество… - прошептал Бодяга, собрав в себе силы в таком неудобном положении. - Как изволите, вашество, себя чувствовать, смею спросить?

Майор оглядел Бодягу, словно в первый раз видит, будто раньше и встречаться не приходилось, и сначала ничего не ответил, а только еще сильней навалился на дверь… но когда Бодяга повторил свой вопрос слово в слово, майор нахмурился и качнул головой:

- Скверно, Бодяга… оченно скверно!

- Полноте, вашество, - вздумал Бодяга и дальше поддержать разговор. -Это у вас застарелая небралгия. Выпили бы рюмочку глинтвейну али мадеры, и все бы прошло!

- Я белую… больше с полынью. Бодяга… Бодяга… - зашептал вдруг майор, сложивши руки на орденах, - Бодяжка, спаси, идут… идут… слышишь?

- Нет, вашество, что-то не слышу!.. По-моему, это у вас за спиной мыши скребутся!

- Дурак, - шепчет майор, - ничего не понимаешь: повесят на грудь сургучи, и поминай тогда как звали героя отечественной битвы генерала Рысакова.

- Это уж точно!

- Выручи, вон, я у тебя вижу, вылезла бумажка из грудного кармана!

После таких слов навалился майор всем корпусом и протянул к Бодяге пустой рукав шитого золотом мундира, который в самом деле висел всегда в этой комнате, как откроешь дверь, тут же, на стенке.

*****

Хлебнул, должно быть, в эту минуту настоящего страха барин Бодяга.