Князь Русской Америки. Д. П. Максутов

Незадолго до назначения в корпус флигель-адъютант Б. Глазенап принимал участие в Шлезвиг-Голштинском походе русской эскадры под флагом вице-адмирала И. Епанчина. Демонстрация силы в водах Дании была успешной. Во время прощального обеда у датского короля командующий русской эскадрой начал говорить тост: «Богдаша! Переведи Его Величеству, что пока Епанчин с ним, то может на обоих ушах спать покойно». Это был не первый и не последний случай в военно-дипломатической практике, когда подвыпившего начальника спасает толковый переводчик. Б. Глазенап был из таких. У Богдана Глазенапа был брат Владимир, карьера которого сложилась не так удачно. Ему доверили командовать первым русским винтовым кораблем «Архимед». В 1850 г. корабль был выброшен на скалы у острова Борнхольм. Капитана 1-го ранга В. Глазенапа, впрочем, оправдали. Богдан Александрович всегда переживал за своего брата и очень внимательно присматривался, как воспитанники корпуса, которые были братьями, помогают друг другу. Судьбы Максутовых и Глазенапов пересекались на суше, на морях и реках в разных поколениях вплоть до Первой мировой войны.

Б. Глазенап долгое время оставался авторитетным наставником и старшим товарищем для многих морских офицеров, которые считали за честь состоять с ним в переписке. К нему обращался командир фрегата «Аврора» капитан-лейтенант И. Изыльметьев в 1854 г.: «Вменяю себе в непременную обязанность благодарить Ваше превосходительство о назначении офицеров и гардемарин на вверенный мне фрегат и долгом поставлен уведомить, что питомцы Морского корпуса прекрасной нравственности и усердием к службе заслуживают самых лестных похвал». Именно Б. Глазенапу отправил свое последнее письмо князь Александр Максутов.

С 1848 г. шефом Морского корпуса стал Великий князь Константин Николаевич, сам едва более 20 лет от роду. А генерал-адмиралом этот достойный юноша стал в возрасте 5 лет, когда князю Д Максутову исполнился всего год.

В «Формулярном списке» князя Дмитрия Максутова пребывание в учебном заведении отражено следующим образом: «Воспитывался в Морском кадетском корпусе и знает: навигацию, астрономию, теоретическую механику, начертательную геометрию, фортификацию, морскую тактику, практику, теорию кораблестроения и корабельную архитектуру. Иностранных языков не знает». Эта сухая формулировка не отражает ни нравственных, ни деловых качеств офицера. Но, памятуя, что в то время образование и воспитание еще не были разделены, можно предположить, что одобряемые обществом качества у князя были сформированы.

Воин Андреевич Римский-Корсаков вспоминал, что кадеты «сами развивали в себе добрые наклонности, без всякого участия в том со стороны начальства». Нельзя сказать, что в корпусе пренебрегали воспитанием. Ведь и записано воспитывался, а не обучался.

Но воспитание было итогом следования флотским обычаям и традициям учебного заведения, писаным и неписаным правилам поведения человека в форме.

Морской корпус располагал учебными кораблями, в основном фрегатами. При князе Дмитрии Петровиче в 1845 г. был спущен на воду 24-пушечный фрегат «Надежда». Этот корабль стал последним классическим парусником в учебном отряде корпуса. Сразу же после «Надежды» ее стапель был занят постройкой первого в России винтового корабля «Архимед».

При спуске относительно небольшого фрегата (36,7 м по палубе) присутствовали Император Николай I и Великий князь Константин. А если присутствовали первые персоны, то вторых и третьих тоже хватало. Из кадет был сформирован караул под корпусным знаменем. Вряд ли братья Максутовы Дмитрий и Александр были в его составе по малолетству. Но вот на кораблях Морского корпуса, ставших в тот день на Неве близ Охтинской верфи, князья вполне могли оказаться. Позже оба проходили на «Надежде» практику. Умели же когда-то морские начальники выбирать названия для первых в жизни кадетов кораблей: «Надежда», «Верность», «Успех».

Если на кораблях ходили только в навигацию, то различными корабельными учениями могли заниматься круглый год. Благо в обеденном зале корпуса стояла копия брига «Наварин», меньше оригинала всего в два раза.

Наверное, в Морском корпусе было все, чтобы сделать юношу морским офицером. Все, кроме семейного участия и любви. Недостаток коих должен был восполняться за его стенами. Для любого оторванного от семьи подростка крайне важно, в какой домашней среде он сможет залечить раны, нанесенные изощренными преподавателями и неразумными товарищами, передохнуть от учебных баталий, готовящих его к суровой мужской жизни. В Морском корпусе и сегодня можно провести не один год, не выходя на улицу. Но мир кадетов никогда не ограничивался Васильевским островом и Кронштадтом. За стенами учебного заведения лежал весь Петербург!

^