Князь Рысев

Снова покачал головой, прогоняя лишние мысли. Значит, дождь, драка бомжей, мой выпад той бандурой в сторону нависшего надо мной поганца – все это не сон? Или сон, а сейчас его продолжение?

Так не бывает.

Девчонка мое замешательство восприняла по-своему.

– Тебя ранили… Вот сюда. – Она осторожно и будто спрашивая разрешения, коснулась моей груди, тут же отдернула руку, словно боясь обжечься. – Ибрагим тебя едва живым притащил к нашему порогу. Отец хотел лекарей звать, но мы с Алиской тебя… сами.

– Всю ночь! – тут же отозвалась лисица. – И даже видели тебя без штанов! А Майка не спускала глаз…

– Алиска, поди вон! – Девчонка начала соревноваться в красноте с помидором. Взорвалась и указала нахалке на дверь. Та, звонко хихикнув, поспешила прочь.

– Ты прости ее, знаешь же, какой она бывает своенравной и вредной.

Я вновь кивнул в ответ.

– Подожди, ты сказала, что напали недалеко от Петербурга. Как я тут вообще оказался?

Майя – кажется, это было ее имя – вдруг стала серьезной и суровой, положила ладонь на мой лоб.

– Жара вроде нет. Федя, ты хорошо себя чувствуешь? Как ты мог забыть, что прибыл сюда для поступления в высшее офицерское училище имени Суворова?

Ну она права. О таком бы мне уж точно забывать не следовало. Паззл в голове складывался, пожимая плечами и говоря, что я, мягко говоря, попал.

Причем сразу и во всех смыслах. Стандартный ход любого аниме: вьюнош, сердцем чист, пенисом девственен, взором горяч, сигает от нелегкой жизни под большегруз – и попадает прямо в трусы ушастых эльфиек.

Я смотрел на Майю и думал, что уж нет, лучше в ее заботливые ручки чем к эльфийкам.

Впрочем, радоваться точно было рано – едва попал, так меня чуть на тот свет не отправили. Представляю, какой опус бы тогда про меня написали – на две странички.

Ладно, если оно все так, то надо хотя бы понять, в какие дебри меня занесло. Федя так Федя, а то и вовсе Федор Ильич. Главное, не шибко палиться.

– Голова. – Я сощурился так, будто сжевал лимон. Актер из меня как из топора пловец, но уж как умею. – Помню, как ударился головой. Во время нападения.

На юной мордашке моей собеседницы проступало искреннее сострадание вперемешку с злостью. Застенчивая Майя горазда была бы заслонить меня своим хрупким тельцем и яростно наказать всех, кто осмелился на него покуситься.

– Это пройдет. – В ее голосе прозвучала уверенность. – Тебе нужен будет день, чтобы немного подлечиться и прийти в себя. А Ибрагим Кондратьевич пока восстановит все документы на поступление. Ты пока отдыхай, Лиска о тебе позаботится. Только не позволяй ей слишком многого!

Девчонка наказующе подняла палец, а мне оставалось только согласиться с ее наставлением.

Она уходила медленно и неохотно, словно боялась еще одного покушения на мою персону. Что ж, ладно, она девочка хорошая, но вот только вряд ли и в самом деле купилась на мою сказочку про ушибленную голову. Нужно найти иную жертву для расспросов, чтобы понять, насколько шикарно мое положение.

Может быть, расспросить обо всем эту самую Алиску? Мне почему-то казалось, что эта фурри-горничная только и ждала момента, чтобы Майя ушла из дому. А сама вот-вот явится сунуть ко мне свой любопытный нос.

Удача сегодня оказалась на моей стороне. На подоконнике лежала газета – за 26 августа 1912 года. Я встал на ноги – пусть меня еще и пошатывало из стороны в сторону, но если верить россказням Майи о моем ранении, то чудо что мне удалось покинуть кровать. Видать, лечили тут явно не фуфломицинами.

Выглянул в окно – ага, все ровно на 1912 год и выглядит. Не то чтобы я прям шибкий знаток истории, но примерно так в фильмах прошлое моей страны и изображали – а там уж всяко люди умные делали.

Взял газету, почувствовал себя старым пердуном: не хватает только булки с вареньем да чая в блюдечке. Так всегда мой дед садился…

«Петербургский вестник» был рад сообщить мне, что недавний визит австрийского дипломата прошел без особых происшествий, не то что в прошлый раз. Что там случилось, мне оставалось разве что только догадываться. А вот дальше все уже было куда как интересней: Царь и надежа, великий Император России Николай Второй учредил новую комиссию, на этот раз по проверке манатических производств. Журналист в беспокойной манере рассуждал, что открытое еще великим Инквизаторием Ломоносовым влияние магических энергий на природу человека обходят должным вниманием и что, наконец-то, царь…

Магия.

Офигеть, в этом мире есть магия!

У меня аж подкорка мозга зачесалась – захотелось ее хоть одним глазком, но увидеть. Какая она тут, как выглядит, в чем заключается? Я искренне надеялся, что не только в умении швыряться огненными шарами да подогревать остывший чай…

Ладно, оставим восторги на потом. Ох, чую, что ждет меня еще немалая головная боль. Это только в сказках хорошо: попал – и на те на блюде все, чего только не пожелаешь! Мне еще можно сказать что повезло – хоть попал в тело человека, который со мной на одном языке говорит, но что делать с моим незнанием мира? Чую, ох чую, что читальный зал мне на неделе станет домом родным. А я ведь еще даже не знаю, кто я такой…