Князь Рысев 4 (СИ)

Кондратьич и в самом деле спал тут. Старик был бледен, плох, но жив. Статус «однорукий» он получил не зря — пещерная дева оттяпала ему правую, поврежденную руку едва ли не по самое плечо.

Словно извиняясь, она поежилась.

— Старый верха умирал, когда я вас нашла. Я не смогла бы спасти его руку. Решила, что лучше живой, чем мертвый с рукой, так?

Сон все еще не выходил из головы. Мне казалось, что я до сих пор, даже проснувшись, ощущаю на себе прикосновения Биски. Будто она по-прежнему зовет меня, требует не расслабляться, просит не доверять…

Я кивнул ей в ответ. Она же вдруг ткнула пальцем в мою сторону.

— Твоя сумка. Она дрожит.

Я встрепенулся — а ведь и в самом деле, покупка из гмурового магазинчика странностей вибрировала не хуже мобильника, я же попросту этого не чуял: куртка оказалась достаточно толстой.

Здравый смысл искал простые объяснения, размениваясь на мелочь догадок: заполз паук? Какая-то одна из вещичек Магазина Приключений оказалась с браком?

Облизнув высохшие губы, развязал тесемки — слепая девчонка передо мной терпеливо ждала.

Обрывок бумаги едва ли не выскочил мне прямо в лицо. Я поймал его, вырвал из хватки проказливого сквозняка и узнал в нем то послание, которое отправлял девчонкам.

Обновленное.

— Что там? — не выдержала незнакомка. Я почуял, что у меня земля готова уйти из-под ног. Кривые, будто написанные рукой умирающего каракули предстали передо мной.

«Майа жыва, мы в парятке, идем. Где ты? Ищим тибя».

Я перечитывал снова и снова, сначала решив, что это злая насмешка. Что мое послание угодило в руки не к девчонкам, а тому самому зловредному гмуру, что всучил эту сумку. Лишь потом мне вспомнилось, как Алиска дивилась моему ровному, выверенному старательной рукой Романовны, почерку. Не только ж шпагами она нас учила размахивать…

Алиска… Словно желая успокоить самого себя, я искал приметы того, что написанное принадлежало ее неаккуратным лапкам. И не без удивления для самого себя находил.

Ну да, вмешалось здравомыслие. Найдя записку в своей сумке Менделеева, скорее всего, примет ее за неудачный розыгрыш. Лиска же скорее подастся мистическим порывам и ответит.

Хотелось написать ей ответ, но словно назло ничего не шло на ум.

— Что там? — еще раз переспросила татуированная незнакомка. В ее голосе звучали нотки нарастающей тревоги. От моих глаз не укрылось, как осторожно она коснулась одного из амулетов на поясе — может быть, оружие? Докапываться не стал: причины видеть во мне угрозу у нее точно были.

— Да так, ничего особенного. — Голос предательски дрожал, я же прогнал наворачивающиеся слезы. Как же хорошо, что она этого не видит. — Лучше скажи, у тебя есть что… поесть?

Она словно только и ждала этого вопроса, по-доброму улыбнулась.

— Нечасто верха предлагает мне разделить стол. У меня есть.

Заманчиво раскачивая бедрами, размеренной походкой она пошла прочь, я окликнул ее, когда она едва не скрылась в одной из скал:

— Подожди, а имя-то у тебя есть? Я хочу знать твое имя!

— Вита, — после недолгой задумчивости отозвалась девушка, будто пробуя старое, давно позабытое слово на вкус.

* * *

Если на улице вас встретит злостный бандит и спросит — награда или жизнь, смело выбирайте первую. Иначе он вместе вас вручит её этому произведению и украдёт ваш чибик! Разве это позволительно?

Глава 12

Жизнь пошла на лад. Сначала письмо, теперь обед… Или это был завтрак?

Мне было все равно. Организм требовал калорий и вкуса — и чтоб никаких пирожных!

После радостных новостей разыгрался аппетит: сначала я давился скепсисом, спрашивая в никуда, что же такого особого можно приготовить из простых грибов?

Как оказалось, девчонка была богата на фантазию. Выставленное на тарелках передо мной будто так и говорило: поживи в этих каменных кущах с десяток лет, научишься и не такому.

Мой живот умолял лишь о том, чтобы я не налегал слишком сильно — нормальных сортиров в ближайшей округе днем с огнем не сыщешь.

Но как же я, черт бы всех побрал, был рад, что с Майкой все хорошо!

Жива — мне хотелось повторять это раз за разом, словно чародейскую мантру. Жива, в порядке, продвигаемся — волнение желало испортить мне лекарство. Разыскивало в Алискиных каракулях намек, что все очень плохо, скверно и на самом-то деле…

Я гнал эти мысли прочь

Дожидаясь, когда Вита закончит с готовкой, я несколько раз попытался позвать Биску — она не отзывалась. Это было и странно, и обыденно — дьяволица брала манеру с кошек и гуляла сама по себе.

Голод трепал нервы до тех самых пор, пока Вита не окликнула меня — я и сам был горазд уже идти на манящие, аппетитные запахи.

Сладкое она не приветствовала, да и не откуда было взяться здесь сахару. Весь ее урожай состоял из нетребовательных к солнечному свету овощей, приправ и грибов.

Слепыми глазами она дивилась моему аппетиту — ей казалось, что я готов проглотить лошадь. Наверно, в этом она была права.