Князь Тьмы и я

У меня был шок.

У Николь истерика.

В шкафу еще платья.

***

Ровно через четыре минуты пятьдесят пять секунд я стояла в столовой.

Князь, крутивший в пальцах бокал с вином, глянул сначала на часы, затем жестом отпустил горничную, и лишь после посмотрел на меня. И у бокала были все шансы разбиться, не знаю, как Даркан умудрился его подхватить.

Просто… я умудрилась одеться. Не то чтобы со вкусом и все такое – но все платья, что были в шкафу, я натянула на себя! Все платья! И платье из серебряных кружев. И из золотых кружев. Из темно-синих кружев. Из темно-зеленых кружев. Из багровых кружев, и да – сверху, как и было велено, я натянула алое платье. Оно, правда, трещало по швам, из-за всех остальных и мой черный комплект спортивного белья как бы был не в тему, как собственно и черные кроссовки с белыми носками. Но это было мелочью, по сравнению с волосами, которые радостно стекали мне на спину холодными каплями, и все платья уже были мокрыми насквозь.

– М-да, – князь выразительно оглядел меня с ног до головы и обратно, – я знал, что беру в жены пугало, но не знал, что настолько… старательное пугало.

Мне даже почти стало неудобно, но только почти – у Николь сильно тряслись руки, так что…

– Да, еще есть сходство с клоуном, – меланхолично констатировал Даркан.

Еще все эти одеяния зверски жали. Не продохнуть просто.

Усмешка князя, движение рукой и… ну вот Навьен проделывал то же самое с моей прежней одеждой, только князю даже ниточку вытягивать не пришлось.

– Это просто другой уровень управления материей, – улыбнулся Даркан, глядя, как с меня сползает вся имеющаяся на мне кружевная материя, так что одно белье и осталось.

И стало зверски холодно.

– Согреть? – лениво поинтересовался князь.

И он смотрел на меня с такой безмятежной, лукавой, и в то время не скрывающей его возможности усмешкой, что если у меня и были бы какие-то сомнения в том, что меня могут согреть, то теперь их точно не осталось.

Как и моего желания присутствовать здесь на ужине.

– Йййа не голодна! – не знаю, как хватило слов на это пафосное заявление.

Даркан улыбнулся. Эта загадочная улыбка на его губах, блеск в глазах цвета самой страшной болотной топи, внимательный, все понимающий, и в то же время ласковый взгляд. Он смотрел на меня как на милого совершившего шалость ребенка, как на домашнюю зверюшку, тоже очень милую, как на что-то, что до крайности его забавляло, как на создание, настолько любимое, что мне готовы были простить любые выходки.

– Почти любые, – произнес вампир, все так же пристально взирая на меня.

И то как он смотрел… Под его взглядом, внимательным, слегка насмешливым, я особенно остро ощутила, как жалко выгляжу. С мокрыми волосами, с губами, которые обвели алой помадой вовсе не по контуру, скорее вне его, с черными кроссовками и белыми носками. С полным осознанием, что мне тут явно не место…

– Ты сильно переоцениваешь… это место, – и Даркан поднялся.

Смазанное движение, быстрое настолько, что уловить его глазами было невозможно, и теплый согретый его теплом пиджак. Странно, я всегда думала, что вампиры хладнокровные, но тепло исходило от черного пиджака, поверх которого заботливо уложили мои все такие же мокрые волосы, и теплом дыхания князя, окутало едва Даркан наклонился, почти касаясь губами моего уха, и произнес:

– Ты удивительно милая, когда смущаешься. Милая настолько, что хочется сгрести в объятия, прижать к себе, и согревать дыханием твои волосы, твою кожу… тебя. Удивительное ощущение, удивительное желание, удивительная ты.

И когда князь провел меня к стулу и усадил, я была пунцовая настолько, что алое кружево платья могло идти нервно курить в сторонке – по сравнению с цветом моего лица, оно вообще не котировалось.

А потом я превзошла кружева еще на порядок, потому что Даркан, взяв салфетку, заботливо стер с меня и помаду, и те потуги на придание моим глазам глубины и всего прочего, чего тенями делают. И то, как он стирал макияж с моего лица… Легкие осторожные касания, забота в каждом движении, нежность во взгляде…

Наверное, в этот момент я почти влюбилась.

Почти, потому что… он же вампир. Нахрен, он вампир! Упыр, кровосися, кровосос, кровососущий, кро…

– Каиль, однотипные оскорбления повторенные множество раз, перестают походить на оскорбления, и являют собой то, чем собственно являются – твоей попыткой отгородиться от меня, от твоих собственных чувств, от того, что ты боишься почувствовать.

Он придвинул стул, сел, развернул меня к себе лицом, и продолжая с нежностью стирать остатки убогой помады, добавил, окутывая, обволакивая меня своим голосом, тем что говорит, тем как говорит… мифические сирены, одурманивающие моряков своим голосом в целом тоже могли идти и курить в месте с кружевами.

– Для примера, представь – два боксера на поле боя, один стоит и недоуменно забавляется по поводу другого, который приволок с собой две сотни кирпичей и цементный раствор, а теперь стоит, и отчаянно возводит стену. Согласись, это глупо. А ведь ты у меня умная девочка, Каиль.