Князь Владимир

Или земли ты византийской хочешь?

Иль хочешь ты наложниц и даров?

Владимир:

Месть ни при чём – погибшим славна участь:

Они попали в Рай и ныне там.

Наложницами сыт я и замучен;

Земли подавно той не нужно нам.

(вскакивает с лавки)

Рогнеда:

(продолжает идти к Владимиру)

Так в чём войне тогда же этой прок?

Почём идешь за кровью на чужбину?

Владимир:

(повернувшись спиной к Рогнеде и удаляясь от нее)

Да преподать ромеям злым урок,

И не терпеть от них удары боле в спину!

(остановившись, говорит в зал)

Заставить императоров стонать;

Забыв о гордости своей порфирородной,

Меня (поворачивается к Рогнеде), рабыни сына, умалять

И с Русью говорить от сих, как с ровной.

Чтоб не считали варварами нас,

Коль наш покон от веры их отличен.

Чтоб императорам был равен русский князь,

Да русский торг ничем не ограничен.

Рогнеда:

(к этому времени оказывается рядом с Владимиром, кладет руки ему на грудь)

Коль нужно так, то смело поезжай;

Пусть боги озаряют поле брани.

Владимир:

(берет ее за руки)

Ты не горюй. Живым меня встречай,

Аще я цел и не пленён, не ранен…

Гремит гром, слышны удары в била (били по деревянным дощечкам со стен укрепления на ночь, к праздникам, к опасности – аналог колоколам); Рогнеда и Владимир уходят в разные стороны, прощаясь.

Сцена 3 – Вопрос веры

Владимир и священник Григорий (старец).

Владимир входит, озираясь, будто не привык к темноте. Не замечает старца.

Григорий:

Поклон тебе, великий русский княже!

(Владимир резко оборачивается к старцу)

Что привело ко мне в столь поздний час?

Владимир:

Поклон тебе; спасибо, что уважил.

Но я к тебе пришел не аки князь.

(Тихо, полушепотом)

Хочу, отец Григорий, я совета;

Да о душе и вере говорить.

Вопросов много – мне нужны ответы;

Как мне с моею ношей нынче быть?

Григорий:

Так спрашивай всё смело и спокойно;

Ведь алчущий да обретёт ответ.

Здесь никого – здесь только мы с тобою,

Да кроме Духа Свята никого тут нет.

Владимир (нормальным голосом):

Спасибо, отче. Так позволь начать же…

Вот Русь (смотрит и показывает в окно), стоит она, так дюже велика…

Но как же трудно в ней на столе княжить,

Аще усобицы доводят до греха.

Аще согласья в землях нынче нету,

Куда я днесь людей своих веду?

В душе моей так мало стало света,

И разум мой ввергается во тьму.

(Пауза в задумчивости)

Искал я веру, отче. Я искал, поверь мне.

Я вопрошал о ней и немцев, и булгар;

Ходил к варягам, схожим нам по вере,

И даже принимал послов хазар!

Но мне не по душе все эти боги,

Нет веры в них – сомнения одни:

То горделивы, то излишне строги,

А то и вовсе глупые они…

Григорий:

Мне ведомы твои терзанья, княже.

Я долго, терпеливо ждал тебя;

Покуда поздно, может быть присядешь?

А подле, стало быть, с тобою сяду я.

(садятся на лавку)

Давно тебя я знаю, со младенства:

Тебя хотела Ольга покрестить,

Но твой отец – во Царствия Небесна – (крестится)

Мне запретил крещенье сотворить.