Князь во все времена

Мы с Женькой так и застыли на пороге. Я вообще заметил одну странную особенность. Мы меняемся. Вот эти мальчишки, погибшие в самом начале своей молодости под влиянием нашей памяти и сознания, кардинально изменились. В самые первые недели это было не слишком заметно, но сейчас это здорово бросается в глаза. Мне, по крайней мере.

В нашей жизни Яша просто изумительно играл на гитаре. Причем очень любил испанские мелодии и даже привносил в них что-то свое. У нашего друга совсем не было голоса, но именно как аранжировщик он просто бесподобен. Здесь же я несколько раз замечал, что Яшка что-то мурлычет себе под нос, но он ни разу не взял в руки гитару. Перед самым нашим отъездом я попросил Женьку, и он в музыкальном магазине купил шикарную «испанку», оставив ее в Яшкиных вещах, и сейчас мы пожинали плоды моего поступка.

Скорее, как теперь оказывается, проступка – из зала ресторана звучал Френсис Гойя. Этот гитарист нравился мне еще у нас. Бывал я и на его концертах, но главное, что он мог обработать любую музыку. Вообще любую, даже русскую народную, превращая ее в нечто свое, бесподобно звучащее. Сейчас Яшка играл «Подмосковные вечера», но именно в обработке талантливейшего бельгийского музыканта, а в дверях, утирая слезы, стояла несравненная Мария Витольдовна.

О как! Шустро она в Испанию с Португалией смоталась. И тут Яшка запел:

Не слышны в саду даже шорохи,

Все здесь замерло до утра…

И далее по тексту. Твою же мать! По-русски запел! Я заглянул через плечо Марии в зал. Понятное дело – в ресторане яблоку негде было упасть. И, судя по всему, здесь собрались в основном русские, живущие сейчас в Лондоне.

Хотя вон и все наши. Гершевич с утирающей слезы супругой, Славка с потрясающе красивой девушкой, неразлучная парочка Пьер и Шарль, явно не понимающие ни слова, но глядящие на Яшку с детским восторгом.

Понятно – такого исполнения испанских мелодий они в своей жизни еще не слышали. Да и таких обработок тоже. Впрочем, мы зацепили только кусок композиции Френсиса Гойи, по-моему, это была концовка альбома «Moscow Nights», а в нем и «Калинка», и «Очи черные», и те же «Подмосковные вечера».

Приятно все же иметь идеальную память – в этом исполнении я слушал Яшку в апреле восемьдесят восьмого года в расположении пятьдесят шестой ДШБ^[22]под Газни. Гитара только тогда у моего друга была похуже, но народу набилось, наверное, раз в десять больше, чем сейчас.

Черт! Уходить надо, пока не заметили! Я тронул Марию за плечо и, когда она оглянулась, сказал:

– Мария Витольдовна! Завтра в полдень вместе со Шмулем Гершевичем прошу вас приехать в гостиницу «Вена». Спросите господина Барбьера. До нашей встречи не рассказывайте никому о нашем приезде. – И тут же бросил Женьке: – Уходим.

Вот что значит профессионал. Женька тут же развернулся и направился к выходу. Несколько такси стояли у выхода, так что уехали мы сразу. Мне очень сильно хотелось грязно говорить матом, но таксист тоже мог оказаться русским. Молча доехали до очень дорогой гостиницы, поднялись в номер, и только там я дал волю своим эмоциям, влепив со всей дури кулаком в дверь стенного шкафа. Дверь теперь будут ставить новую, но немного легче мне стало. Женька мрачно молчал, глядя на освещенные улицы центра Лондона. Худшей ситуации я даже придумать не мог.

Глава 12

– Я могу узнать, каким местом вы думали? – Был уже вечер следующего дня.

Славка и Яшка сидели прямо передо мной. Женька расположился на широком подоконнике.

– Славка! Понятно, что этот малолетний засранец думать не умеет, но ты-то собаку съел на конспирации. Ты теперь понимаешь, что в Лондоне вы оба работать не сможете?

– Да ладно, Сань! Ну, подумаешь, спел пару песен! Что в этом такого? – развязно протянул Яшка.

– Ничего. Ровным счетом ничего, если не считать, что во Франции ты не знал русского языка и не умел играть на гитаре. Зато теперь половина Лондона об этом феномене судачит. И заметь, русскоговорящего Лондона. Сколько концертов ты успел дать? Девять? Женька сегодня только до ресторана внизу успел дойти и сразу четыре слуха о тебе собрал. В какую яму теперь тебя надо закопать, чтобы о тебе забыли? Прославиться захотел? Так с тобой и Славка прославился. Барон Вильгельм фон Руггер засветился рядом с еврейским мальчишкой. Отличная реклама для человека, который в самое ближайшее время должен оказаться в Германии. Прекрасный подарок гестаповцам. Прямо с доставкой на рабочее место.

– И что же теперь делать? – Теперь Яшка был растерян.

– Да ты все уже сделал, – не выдержал Женька.