Княжья доля

Язычник сей не токмо к Писанию Святому глух бысть, но такоже словам отцов Церкви не внемля ничуть. Един лишь пастырь, епископ Рязанский отец Арсений, сумеша обличити оного нечестивца, усовестиша и на добро дело подвигнути — странноприимный дом воздвигнути. От блуда ж оного отвратити не сумеша, хоть и обличаша всяко похоть его ненасытную, аки у козлища мерзкого.

Из Суздальско-Филаретовской летописи 1236 года.Издание Российской академии наук. СПб., 1817

* * *

Добра душа у Константина князя, чисты мысли и восплача слезьми горючими о доле тяжкой калик перехожих и прочего убогаго люду, восхотиша оный князь облегчити страданья их безмерныя и испрося благословения епископа Резанского, учиниша в Ожске первейший на Руси странноприимный дом, воздвигнути во славу Божию. И воззвал он к каликам убогим, и поселиша их в доме том, и возрадовалося сердце княжье, возликовала душа и возблагодарила Господа за дозволение труд оный довершити. А убогие тож в радостях пребывали. А воздвиг дом сей, будучи еще священником, святой Николай.

Из Владимирско-Пименовской летописи 1256 года.Издание Российской академии наук. СПб., 1760

* * *

Трудно сказать, чья это была идея о постройке первого странноприимного дома. Однако судя по логике событий, можно с определенной долей уверенности утверждать, что принадлежит авторство епископу Арсению, а Константин лишь дал средства на его строительство, причем возможно, что это выглядело обычной сделкой. Не исключено, что, идя на уступку епископу в этом вопросе, князь выторговал себе определенные послабления в других.

Предположение это подтверждается и тем фактом, что основное руководство по обустройству дома было на священнике отце Николае, который в ту пору был исповедником князя Константина и именно тогда впервые был упомянут в русских летописях.

Албул О. А. Наиболее полная история российской государственности.Т.2. С.77. СПб., 1830

Глава 11

Русский каратист

…И так как произвол встает денницей черной,Объемля твердь,И нам дано избрать душою непокорнойЧесть или смерть…

В. Гюго

Из Ольгова в Ожск Константин решил возвращаться пешим путем.

— Надо же мне посмотреть, как смерды живут и чем дышат, — пояснил он свое желание Глебу.

С собой, отправив с больным в качестве строгой охраны четырех воинов, он прихватил только оставшихся пятерых дружинников да еще Епифана — куда от него денешься, ну и Доброгневу с помощницей Марфушей. Компания небольшая, но дружная.

Поначалу мысли у Константина витали далеко, где-то возле оставленного им в Ольгове Николая, но спустя пару часов, близ сельца Гусятевка, одно небольшое происшествие отвлекло его. А началось все с того, что, подъехав к речушке, за которой стояла эта деревушка, они увидели, как навстречу им бежал крепкий молодой парень лет восемнадцати от роду, не больше. За ним следом с шумом и гамом летела целая толпа народу, возглавляемая самым шустрым, хотя и неказистого вида, низеньким мужичонкой.