Княжич Олекса. Сказ первый

Ярослав, однако, понимал, что не только Псков настроен против него, но и Новугород. Глядя на псковитян, граждане новугородские тоже загорались страхом перед Ярославом. Богатые боялись, что Ярослав спустит на них свою дружину — отнимет нажитое добро да обложит подушным налогом. Бедные роптали — как появился князь Ярослав в Новугороде, так и хлеб так подорожал, что иные семьи стали голодать, как в неурожайные времена. Сторонники немецких купцов, торгующих с Новугородом, тайно ходили по боярам и нашептывали им слова против Ярослава. «Что вам этот надменный князь? — наущали они зловредно. — Али не вольный вы народ? Али не стоял Новугород издревле господином земель этих и ни перед кем не держал ответа? Наши господа многие годы ведут с вами торговлю, и было ли когда, чтобы они обманули вас, бояр да купцов новугородских? Что же нам воевать меж собою, когда можно сто лет жить-поживать, мирно торговать да добра наживать?» Соглядатаи Ярослава сказывали князю о настроениях, царящих в городе: люди тряслись и роптали на князя, грозясь выступить на городском вече.

Именно на народном вече должен был решиться вопрос — пойдёт ли новугородский народ за Ярославом на Ригу?

И вот собрались жители Новугорода на городское вече. Туда, на Торговую сторону к Никольскому собору, пришла и чернь, и ремесленники, и богатые купцы да бояре и архиепископ церковный Арсений. Ярослав явился на вече в сопровождении двух своих сыновей.

— Учит птенцов своих летать, — тут же зашептались в толпе.

На вечевом помосте находились выдвиженцы новугородские: глава ополчения — тысяцкий Кузьма Кулик, несколько видных бояр, избранных для того, чтобы говорить с князем и народом. Все они степенно обнажили головы, перекрестились в сторону Софийского собора, чьи купола возвышались на противоположном берегу Волхова, и отвесили князю земной поклон. Первым заговорил архиепископ Арсений, обратившись к Ярославу:

— Ты, князь, защита и опора великого Новугорода! Призвало тебя на княжение вече града вольного — ибо слава имени твоего витает над землями русскими! Принимая же княжение, дал ты обещание, что не будешь вмешиваться в дела торговые и житейские; клялся ты, что сохранишь свободы народные и не будешь утеснять земли здешние!.. Но вот пришел ты к нам с ополчением, с ратниками, с ног до глав вооруженных оружием и страшных для народа вольного! Зовёшь ты нас выступить войною на соседей наших, на тех, с кем ведёт Новугород торговлю ладную да мирную.

По примолкшей толпе побежал гул после последних слов архиепископа — люди соглашались с Арсением и роптали на князя. Ярослав поднял руку, и народ вновь притих.

— Что же вы, народ вольный новугородский, — заговорил он громко, — позабыли о своих прошлым несчастиях? Позабыли вы о том, как собаки латинские три года назад ворвались в землю новгородскую? Позабыли вы, как они жгли и грабили ваши житницы?.. Призвали вы тогда меня, моля о помощи! Горе тогда сделало вас послушными! Псковичи передо мною на колени падали, моля избавить их от меча латинского! А как прогнал я их с земли вольной вашей, как зажили вы преспокойно, так загордились и позабыли о благодарности!

Вече заволновалось в ответ на слова Ярослава.

— Когда же, — продолжал князь, — ходил я в земли Карельские, Новугороду принадлежащие, то смирил я тамошних жителей с вашим владычеством. Не смеют они вам с тех пор противиться и усердно отдают вам дань! Но и это вы позабыли и сейчас не вспомнили!

— Нет! Помним! Помним, княже! — зашумело вече, преисполняясь внезапною любовью к сильному и властному Ярославу, возвышающемуся над ними.

Бояре, недовольные таким поворотом дела, меж собою начали переглядываться. Взяв слово, бояре обратились к народу с такими словами:

— Что было — то было, братья и други! Латиняне жгли наши земли, грабили наши житницы, но что было — быльем поросло! Разве мы сами не ходили на земли соседние и не полонили их, не забирали добро ихнее? Зачем же сейчас — во время мирное, — отнимать отцов и сыновей от семей их? Скольких ремесленников мы лишимся, пастухов, пахарей! А ведь труд их высоко ценится! А ежели сложат они головы на чужбине? Нет, не супротив Ярослава выступаем мы! Коли вторгнуться латиняне в земли наши, так тотчас народ поднимется! Тотчас они под знамя твои, пресветлый князь, встанут и на ворога пойдут без страха! А сейчас у тебя, Ярослав, дружина боле, чем видная — к чему тебя наши, новугородские ратники?

Настроение народа переменилось: дружными криками люди стали соглашаться с боярами.

— Так скажем же князю Ярославу! — кричали бояре, видя, что побеждают. — Скажем — нет! Не пойдём войною на Ригу! Пусть князь Ярослав Всеволодович идёт своею дорогой и не тяготит своей ратью наши свободы! Пусть переславская дружина уходит из Новугорода!

Вече взорвалось криками, народ навалился на помост, исступленно крича и размахивая кулаками в сторону Ярослава:

— Уходи! Уводи дружину! Не желаем кормить твоих ратников, пусть уходят! Пусть уходят!