Княжий человек

– Батька, позволь, я могу рассказать, как всё было, – попросил Уж, ему перевязали голову, полосы льна справа окрасились красным. – Мы вместе с приказчиками и челядью спали на лодке. Эти четверо крикнули нам, что, мол, беда, нурманы нападают. Мы с Малом спрыгнули вниз, тут-то они на нас накинулись и побили. Я тем, кто в ладье остался, крикнул, чтобы убегали, батьке нашему всё рассказали. А эти, – кивок на посечённых воев, – ещё раз по голове треснули. Но я всё равно увидел, как они костры на носах стали разжигать. Хотели, наверно, когда ладьи разгорятся и все их тушить кинутся, наши меха к себе прибрать, – Уж погрозил нападавшим кулаком, несмотря на слабость, мысль о задумке татей привела его в возмущение. – Огонь вспыхнул, народ стал собираться. И гридни пришли, только татям мешать не стали, а стояли и смотрели, как добро наше горит.

– Брешешь, собака!

– Рулаф! – окликнул гридня сотник.

– Да, всё так и было… Точь-в-точь, – раздались голоса из толпы.

Смоленский люд поддержал эти слова бурным ропотом.

– Тихо! – сотнику ещё раз пришлось повысить голос, после он опять обратился к обережнику: – Продолжай.

– Да я уж всё сказал. Пришли гридни, честных людей копьями отогнали и стали ждать, пока пламя раздует. Небось сами хотели выудить себе куниц.

– За языком следи, обережник. Доказательств у тебя нет.

– Да как же это нету! – возмутился староста Словенского подворья, запыхтел, словно котёл, накрытый крышкой. – Ты здесь поставлен, чтобы добро наше охранять, волею посадника. А тот – самим князем Владимиром! А люди твои беззаконие творят, татей попускают… Нет, такое не по Правде!

– Ты тоже, староста, не бросайся словами, тебя здесь не было. Ещё раз без доказательств скажешь – за клевету ответишь, понял?

– Да как же это… А люди твои, что говорят?

– Людей своих я сам выслушаю, и разбойников тоже. Пораненных унести. В поруб, пусть посидят пока, – упредив возглас негодования, уточнил сотник, – а дальше как посадник решит. Вы же, – суровое лицо повернулось к обережникам и купцовым людям, присоединившимся к ним, – остаётесь в своём праве. Поднимайтесь на корабли и ждите, если вам будет надобность в княжьем суде.

Сказано было таким тоном, что Данилу осенило, почему гридни с самого начала не бросились за ними на ладьи. Корабли обладали правом экстерриториальности, то есть считались территорией, принадлежащей не Смоленску, а Новгородской торговой сотне. Взвесив все факты, сотник не решился нарушить это право и, по сути, дал возможность торговым гостям уплыть. Да только вот так уплыть значило окончательно и бесповоротно оскорбить посадника Асбьёрна, и никакое заступничество Словенской сотни тут не поможет. А Смоленск стоит в таком месте, что мимо него никак не проплыть по Днепру, а значит, и путь «из варяг в греки» будет для Путяты заказан. Поэтому пришлось купцовым людям покорно ждать суда посадника, занимаясь ремонтом.

Повреждения от огня были несерьёзные, хорошее дерево привезли уже днём, и плотники взялись восстанавливать бак.

Данила, по причине отсутствия должной квалификации и наличия достаточного количества рабочих рук, сидел на скамье и старательно делал вид, что не замечает недобрых взглядов гридней, дежуривших у ладьи. Те тоже, в свою очередь, старательно делали вид, что оказались здесь просто так и экипаж «Лебёдушки» их вовсе не интересует.

– Скорохват, – спросил Данила, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, – а как думаешь, что посадник нам скажет?

– Ну ты нашёл вещуна, – усмехнулся Южанин. – Вообще, знамо дело, скорее всего, на суд богов отправит.

– Опять? Ну тогда проблемы нет. Наш батька с любым справится.

Скорохват не разделял его оптимизма:

– Если те тати были родичами Скряги и Асбьёрн признает это родство, он себя обиженным посчитает и за обиду вместо себя на бой гридня выставит, а вои у него, ой, добрые. Да и знаешь, суд богов он тоже… бывает разный.

– Как это?

– Вот ты нездешний! Скоро узнаем, видишь, посыльный от посадника скачет, будет нам лясы точить.

Посыльный прискакал на вороном жеребце, редкостном красавце, перед ладьёй поднял его на дыбы, так что копыта выше борта оказались. Резвый, прям как Грозомил, которого объезжал Клек. Жаль, не вышло такого конька с собой взять. Но тут такое дело, кто бы обережников самих пожалел.

– Вы все виновны в том, что пролилась кровь моих родичей, – отрезал княжий посадник.

Весьма наглое заявление, но возражать не хотелось. Асбьёрн был крут, реально. Наверное, впервые за свои странствия Данила встретил человека, который чуть-чуть, но всё-таки выглядел круче его батьки.

Смоленский посадник принимал обережников и Путяту с двумя приказчиками в своих палатах. Тут же присутствовали нападавшие, уже перебинтованные и приодетые. Собственно, терем тоже производил впечатление: резьба, парча и золото, ковры на стенах, увешанные оружием, стёкла в окнах. Богатое место – Смоленск.