Княжна Мстиславская

Прямо в ночь умчались вестовые Разбойного приказа на заставы порубежные. Сейчас не выскочат казаки с московского царства.

- С рыжим их шестеро было, - рассуждал царь, поглядывая на Плещеева, тот вроде даже похудел за несколько часов и только потел, слушая разговоры государя.

- Двое с телегами ушли, а ещё пятеро верхами, - продолжил тот. – Кто такой к ним примкнул? Что за изменник выискался?

Погоню решили выслать с утра, чтоб и люди и кони отдохнули от суматохи сегодняшнего дня. Царь отпустил Плещеева, наказав самому идти по следу и без казаков не возвращаться. А сам велел собрать дворовую думу, совещаться, да разбираться надо было.

Годунов к этому времени уже переговорил с Бельским, тот сказал, что Марию увезли страхолюды какие-то. Это прислуга сообщила ему, а потом, дескать, казаки Ирину и сына ливонской королевы с собой забрали. У Бориса уже появились мысли, как самому выкрутиться и царю угодить.

В зале собрались Щелкалов, Мстиславский, Годунов с дядей, Биркин, Василий и Андрей Шуйские, ещё с десяток бояр и князей, самые доверенные государю люди. Богдана Бельского не звали сюда, больно горяч он, хотя и предан.

Мстиславский сидел туча тучей. Пропала дочь Ирина. Его сын побывал недавно в доме Марии Ливонской, там разгром, а прислуга разбежалась после яростного допроса Бельского. Только две маленькие дочки со старухой-поварихой сидели как мышки. Ничего они не знали и не видели, только боялись. Их Мстиславский велел к себе во дворец перевезти.

- Ну что, измена?! – рыкнул царь, оглядев своих думских. В глазах его завертелись черти, которые толкали его на казни всех, кто не по нраву. Бояре и князья исподлобья поглядывали на него, всем было страшно.

- Кто что знает, что видел, говорите! – велел государь.

И сразу поднялся Борис Годунов.

- Я, Иван Васильевич, - он поклонился царю. – Давно уже заподозрил неладное с этим казаком-колдуном. Не по нраву он мне пришёлся, ещё когда на Курбского посылал по твоему велению. Приказал немного присматривать за ним, - начал привирать Борис, а как без этого, никак нельзя: - Доложили мне, что шастает он к Марии Ливонской. Подумал, может она через него письма кому шлёт.

Думские начали переглядываться. Если кто с Марией связывался, туго тому придётся. Уже известно было, что она пропала, и мысль пробежала шустрым горностаем, что и была королева ливонская тем самым пятым казаком, что выехали на Серпуховский тракт. Царь опёрся на посох и внимательно слушал Годунова.

- Я сам к ней ездил, и по дороге этого Егора встретил и туда же взял, мы с ним потом в Разбойный приказ заходили, шведского рыцаря пытать, - продолжил Годунов. – Я тогда присмотрелся, вроде похожи казак и Мария. А вчера меня кольнуло! Так это же родственники! Мне давно уж в разговоре кто-то сказал, что у Евдокии Старицкой глаза разные были. Вот и у Егора такие же. Ну, думаю, это брат с сестрой. А казак этот хитрый, в доверие к тебе, государь входит, - он снова поклонился царю. – Я думаю, надо что-то делать, да немедля. Велел я Марию сегодня схватить, да в монашки постричь, чтоб в монастыре сидела. А чего она про брата своего умолчала? Да не рассчитал я людей, - понурился Борис. – Только с Марией десяток моих дворян да холопов возились. Думал, отправлю её в монастырь, да и за брата примусь. Ему-то деваться некуда из Москвы. А он, вишь, давно собирался бежать. Мои-то люди сегодня не видали его, а он ускакал, да ещё и Ирину Мстиславскую с собой уволок. Сейчас, поди, выкуп за неё запросит, разбойная морда!

Царь зарычал и вскочил.

- Молодец, Борис! – прохрипел он. – Немного ты не успел всех заговорщиков Старицких схватить! Верный ты пёс! Молодец!

Услышав, что Ирина Мстиславская захвачена казацким колдуном, Шуйские переглянулись. Василий прикрыл глаза и поблагодарил господа, что не успели они вмешаться в это дело. А то бы сейчас в изменщиках числились. Вскочил и старый князь Мстиславский.

- Не будет ему выкупу! – яростно закричал он. - Завтра же в погоню сам пойду! Повешу на берёзах всю эту шайку.

- С утра Богдан Бельский за ними поскачет со своими людьми, - сказал Годунов, косясь на царя.

- И стрельцы, и Бельский, и Иван Фёдорович, все гоните за ними, - Иван Васильевич сел на трон и положил руки на подлокотники. – Только мне они живыми нужны! Все живыми. Мало того, что изменщики, против меня замышляли, да ещё и девиц воруют. Быть им на плахе после допроса. Может, ещё на кого покажут, - угрожающе добавил он и осмотрел думских. Все они сидели с ошалелым видом. Такой страшный заговор был возле царя, и кто его задумал – сын князя Старицкого, чьё имя уже давно затёрлось в памяти. А сейчас, гляди, снова палаческие костры запылают. Иван Васильевич на отместку крепок.

Глава 23