Князья и Цари

Пришлось новгородцам ценой уступок и унижений выпрашивать себе Александра обратно в вожди. Великий князь Ярослав предлагал им другого сына, Андрея, но новгородцы, наслушавшись и начитавшись произведений нашего Писца, соглашались только на Невского. Им это потом икнется, будут они на него жалобы писать, но сейчас, в 1241 году, — ровно за 700 лет до щелчка мосфильмовской хлопушки с его именем, — Невский вернулся постоять за веру православную. Сначала он разогнал немцев из волостей, пленных отпускал с миром, своих предателей вешал. Нужно было брать Псков, но тут, как на грех, пришлось отлучиться в Орду. Батый осмотрел Александра. Писец быстро записывал слова хана, будто бы понимая по татаро-монгольски: «Нет подобного этому князю!».

Весной 1242 года по возвращении из Орды вдохновленный Александр сходу вышиб немцев из Пскова и разобрался с ними по-татарски, без гнилого европейского либерализма: шесть пленных рыцарей были замучены до смерти. Далее Невский сам

вторгся на немецкую территорию, но его передовой отряд был разбит.

Александр остановился на льду Псковского озера, в 20 верстах южнее Чудского. Лед 5 апреля «был еще крепок». Дальше все было, как в кино, — и немцы, наступающие «свиньей», и лютая сеча, и обходной маневр русских. Лед был покрыт кровью, но не треснул нигде, и русские гнали немцев до берега. В фильме этот эпизод изменили, потому что пленка была черно-белая, и разливать по льду красную гуашь смысла не имело.

Итоги битвы в военном плане были смехотворны: убито только 500 немцев, да 50 рыцарей попали в плен. Кровью лед окропили в основном местные жители, чудь и вожане, будущие эстонцы и латыши, уже тогда поддержавшие немцев. Псков встречал победителя крестным ходом. Писец порхал трофейным немецким пером: «О псковичи! Если забудете это и отступите от рода великого князя Александра Ярославича, то похожи будете на жидов, которых господь напитал в пустыне, а они забыли все благодеяния его». Тут мы видим, что талант Писца расцвел: гиперболы и сравнения так и льются на терпеливые страницы. Вот уже Невский досрочно вышел в «великие» князья, вот уж и с Христом сопоставлен! И вот откуда пошла невинная привычка всех подряд называть жидами.

Александр срочно отъехал проводить отца в Орду, поэтому обошлось без казней: немцы прислали письменные извинения, отпустили заложников, получили назад всех пленных. Все тихо, мирно, культурно — на смертельное противостояние с «гнилой фашистской нечистью» не тянет. Конфликт был исчерпан.

Но события развивались стремительно. В этот раз на юге.

Ярослав был отравлен. Права на престол должны были перейти к его брату Святославу, и все Ярославичи оставались не при делах. Сжигаемый ядом Ярослав понимал это и успел прохрипеть Писцу завещание: главенство в роде переходит не к брату, не к старшему сыну Александру, а к среднему — Андрею. Он, дескать, и более умен, и рассудителен, и образован. И просто милее отцу. Окрыленный Андрей и уязвленный Александр срочно поехали к хану. Дорога была дальняя. Пока добирались, Святослав уселся править, но младший брат ходоков Михаил Хоробрит, князь московский, согнал дядю с трона и объявил себя великим князем. Сразу стал хозяйничать и воевать, но нечаянно погиб в бою с литовцами. Это все осталось за кадром, и путешествие продолжалось.

В Орде Андрей предъявил завещание великого князя Ярослава и был утвержден в должности. В традиционных правах Святослава и Александра татарам разбираться было недосуг. Святослав в пустой след ездил в Орду, но зря потратился на подарки и с досады через несколько лет умер. Был еще один старший дядя, но и тут татарам было все равно. Ярославичи дарили лучше, кланялись ниже, улыбались шире. Между собой они в Орде чуть не подрались, Невский хотел задвинуть младшего брата, но Батый принял-таки во внимание волю Ярослава. Александр при дележке получил Киев и Новгород, бывшие главные, а теперь скандальные и бросовые города.

Потянулись годы, неприятные для Невского. Андрей спокойно правил Русью, Александр изнывал в Новгороде. В 1250 году случилась новая беда: Андрей женился на дочери Даниила Галицкого, единственного сильного южнорусского князя. Александр легко мог лишиться Киева, до которого так и не собрался доехать с официальным визитом. К тому же, как известно, от княжеских свадеб с неотвратимостью летней молнии происходят княжата — алчные наследники тронов и корон. Надежда на всероссийскую власть уплывала с волховской волной. Нужно было что-то делать.

Тут как раз разболелся покоритель Руси Батый. Ответственным за Русь стал его сын Сартак, который по молодости завещания Ярослава не помнил. Можно было играть. Невский рванул на Дон в новую ставку Сартака и стал нести на брата околесицу: Андрей, дескать, и благороден и храбр, но вот, изволите рассмотреть, ваше высочество, к управлению государством не удобен. Он и молодежь слушает, и охотой увлекается чрезмерно, и конторские дела запустил.