Князья и Цари

Жертвы Куликовской битвы исчисляются в те же 150 000 (сто пятьдесят тысяч!) человек, которые двумя неделями ранее еще горячились под Коломной. В общем от великой армии осталось только несколько потрепанных полков. Итог Куликовской битвы высок и страшен. Никогда еще Русь, и даже вся Европа, не несли такого людского урона в один момент. Но никогда еще Русь не одерживала столь значительной победы. Русские разбили татар. Остальное было житейскими подробностями. Ну, мало теперь осталось мужиков на Руси, нечего делать европейским шлюхам в московском плену, ну и что? Время заполнит досадные пустоты.

Если бы в истории России было побольше таких всенародных событий, как Куликовская битва, так, может, и Россия была бы другой.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

_{Древнерусское государство в середине ХI века}

_{Святослав}

_{Дмитрий Донской}

_{Иван III}

_{Феодальная Русь в XII–XIII веках}

_{Владимир Мономах на совете князей}

_{Воины древнерусского государства}

_{Александр Невский}

_{Иван IV (Грозный)}

_{Ермак Тимофеевич}

Часть 4

НОВАЯ КРОВЬ

(1380–1547)

НАЧАЛО СТРАННОГО ВЕКА

Мамай в ярости вернулся в свои края и стал срочно собирать по степи разрозненные орды. Войско снова получалось немалым, но еще более сбродным и сволочным, чем прежнее.

Тут грянула беда, откуда не ждали. Пришел в Золотую Орду Тохтамыш, — хоть и запасной, но все-таки наследник Чингисхана. На полном праве погнал Тохтамыш самозванного Мамая, настиг его у той же самой речки Калки и разбил. Мамай бежал в братскую Кафу Генуэзскую, где был, как водится, зарезан из-за денег.

И тут все закрутилось как бы по-старому. Тохтамыш разослал русским князьям циркуляр, что вот он, Тохтамыш — их новый царь. Князья это проглотили, отставили застольные встречи с куликовскими однополчанами, отложили написание мемуаров, и все поголовно послали хану приветствия, уверения в совершенном почтении, дары и проч.

В 1381 году хан направил в Москву небольшое посольство в 700 человек, но вот незадача! Едва посольство доехало до Нижнего, как напал на татар необъяснимый страх перед Москвой, в ужасе бежали они в Орду. Тут уж нужно было Тохтамышу что-то делать, как-то снимать с подданных неприятный психологический комплекс. Он проделал блестящую операцию. Небольшое войско отправил шумно грабить волжскую Болгарию, чтобы больше было дыма, криков, душераздирающих сообщений по почте. А сам с большим, хорошо подготовленным войском, без верблюдиц и баб тайно прошел лесами и неожиданно явился в дальнем Подмосковье!

Нижегородский князь послал за ним погоню, которая попалась в плен: Олег Рязанский, слывущий у татар за своего, уговорил их не трогать рязанской земли и пропустил на Москву.

Дмитрий узнал о беде поздно, кинулся скликать рать, но оказалось, что скликать-то некого! Все пали на поле Куликовом. Пришлось князю рысить по окрестностям и собирать войско по человечку.

В Москве тем временем встала смута. Приличные москвичи хотели бежать в леса, прихватив из добра лишь самое ценное. Подлый народ желал стоять насмерть, как намедни на Дону и Непрядве. Наглецы обнажили оружие, загнали сомневающихся в Кремль, а пойманных эмигрантов стали бить камнями. Даже великую княгиню и владыку Киприана не пускали в эвакуацию. Дескать, и они должны оставаться с народом! Но потом одумались: какой с владыки и княгини толк? — и отпустили. Тут явился литовский князь Остей и — вот странный человек! — заперся с москвичами в новеньком каменном Кремле. Остей возглавил командование и наладил оборону. 23 августа к Кремлю подъехал Тохтамыш, кликнул великого князя, узнал, что его нету, уныло поездил вокруг стен. Город был чист, то есть его не было: москвичи сами спалили все посады и рабочие окраины.

В Кремле обнаружились винные подвалы, так что к началу осады 24 августа русский гарнизон был уже смел до неприличия. Осада, тем не менее, началась. Стрелы сыпались дождем, трезвые защитники падали гроздьями, пьяные качались и создавали затруднение для прицельной стрельбы. Татары приставили лестницы, полезли на стены, сверху на них стали лить что-то расплавленное и кипящее, — все, как в дурном фильме. Впервые в нашей истории спьяну и сгоряча русские вытащили на стены пушки и «тюфяки» и отважились стрелять из них по татарам.