Князья Русс, Чех и Лех. Славянское братство

— Через пару-тройку переходов вступим в предгорья, а потом начнутся сами горы. По моим сведениям, там живут карпы, почему и горы называются Карпатами. Придется проходить через их земли. Что за народ, к какому роду-племени относится? Иллирийцы или дакийцы?

— Я слышал, дакийцы, — ответил Лех.

— Надо поискать среди воинов, кто знает дакийский язык. За день поспрашивайте через своих десятников, может, найдется переводчик. Он облегчит общение с населением, мы сможем избежать недоразумений и стычек, очень нежелательных для нас.

Ночь прошла спокойно, а наутро, с рассветом снова в путь, с короткой остановкой на обед. Под конец дня стала заметно меняться местность. Появились длинные, пологие холмы, они встречались все чаще и чаще. Только поднимешься на одну возвышенность, а впереди виднеется новая. Идти становилось все труднее и труднее. По пути попадались небольшие селения, их жители разбегались, едва увидев вооруженных чужеземцев. За ужином к Чеху привели воина из центурии Леха. Это был сухощавый, широкоплечий, узкий в поясе мужчина лет тридцати, горбоносый, с живыми темно-коричневыми глазами.

— Я из этих мест, — сказал он. — Звать меня Радомилом. Могу рассказать, кто населяет горы.

Чех указал на место рядом с собой, приготовился слушать.

— В Карпатах издавна живут рядом славяне и карпы. Карпы принадлежат к дакийскому народу, но оторвались от своей родины — Дакии, их одежда и быт все больше становятся славянскими. Рядом с нашей деревней стоит селение карпов, жители совместно отмечают многие праздники, на берегу горной реки проходят молодежные игрища. Отец у меня славянин, а мать — из рода карпов.

«Вот откуда у него такие глаза — не славянские!» — подумал Чех и спросил:

— Если в горах живет так много славян, то можно надеяться, что нас пропустят беспрепятственно?

— Конечно! Только надо заранее предупредить о нашем появлении, а то по нашей одежде нас могут признать за римлян, а их не очень любят.

— Возьмешь на себя такую задачу?

— Разумеется. Выдели мне пару коней и двоих всадников, мы опередим центурии и известим горный народ.

Через два дня воинский отряд вошел в горную долину. Воины шли, дивясь скалистым, кое-где поросшим лесами, вершинам, пили ледяную кристально чистую воду, от которой ломило зубы. Стремительные потоки даже в неглубоких реках валили с ног, при переходе их приходилось от одного берега к другому протягивать веревки.

А потом подошли к перевалу. Это был длинный затяжной подъем по довольно крутой тропинке; справа и слева высились горы, между ними это был единственный путь. Люди карабкались, помогая друг другу, цепляясь за отдельные кустарники, каким-то чудом сумевшие прижиться на каменистой поверхности. Кони порой не могли удержаться на крутизне и сползали вниз; затем, понукаемые воинами, вставали и, часто перебирая ногами, вновь упрямо взбирались выше и выше. И ни одной ровной площадки, чтобы отдохнуть, можно было только, напрягая мышцы, встать возле дерева или кустика и, придерживаясь за них, отдышаться некоторое время, а потом снова вверх, к облакам…

Когда перевал был пройден, люди валились с ног там, где находили ровные места. Чех прошел некоторое расстояние, приятно ощущая под ногами заиндевевшую траву, встал, не веря, что закончился такой тяжелый подъем. Но ноги не держали. Тогда он сел. Но и сидеть было тяжело. Тогда, достав подстилку, он лег, ощущая страшную усталость. Казалось, земля притягивала его к себе, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой и тихонько постанывал от налитой во всем теле неимоверной тяжести.

Люди подходили, ложились на землю и замирали. Но потом, отдохнув, начинали потихоньку двигаться, раздались негромкие разговоры, послышался смех; скоро весь лагерь пришел в движение, люди вынимали из котомок еду, стали ужинать. Самые неутомимые и находчивые отыскали сухие ветки, зажгли костры, в котелках подвесили воду; с бокалами, кружками к ним потянулись воины за кипятком. Жизнь пошла своим чередом.

Наутро двинулись по широкой долине и почти тут же увидели селение. Это были невысокие мазанки с четырехскатными крышами. Навстречу им выходили жители, одетые в телогрейки из шкур, белые полотняные штаны и войлочные шляпы. Двое из них подняли к небу длинные трубы и затрубили; глухой и протяжный, сильный и властный звук потек по долине, возвращаясь от высоких гор многократным эхом. Толпа подошла к воинам, вел ее Радомил, возле него шагали двое пожилых мужчин, бритые, с вислыми усами, и три девушки, которые несли на расшитых полотенцах хлеб и соль. Они остановились перед Чехом, низко поклонились, старший из них сказал:

— Добро пожаловать в наше селение с миром. Мы рады видеть вас дорогими гостями у нас.

Чех подошел, отломил кусочек хлеба, макнул его в соль и съел. Селяне повеселели, заулыбались:

— Вот это добре. Вот это по-нашему!

Чех облегченно вздохнул: кажется, переход через Карпаты будет без каких-либо осложнений.