Книга 2. Ранние рассказы

— Смелее, коллеги, — проговорил Тан Порус. — Я сам чувствую себя в данном случае не совсем уверенно, но… вы все ознакомились с моими результатами, сами проверили вычисления. Это единственное воздействие, способное прекратить реакцию.

Фриан Обель нервно теребил подбородок:

— Да, с математикой все четко. Рост водородно-ионной активности может повысить интеграл Демана, и тогда… Но послушайте, Порус, это не увязывается с пространством-временем. Математика здесь может оказаться бессильной, хотя, возможно, и все остальное не поможет.

— Это наш единственный шанс. Если бы мы имели дело с обычным пространством-временем, достаточно было бы залить этого проклятого красавчика сквида изрядной долей кислоты или зажарить из лазера. А поскольку дело обстоит иначе, у нас нет выбора и мы вынуждены пользоваться этой единственной возможностью…

Поруса перебил чей-то звучный голос:

— Дайте же мне пройти, говорю вам!.. Меня это не заботит, пусть идет хоть десять конференций сразу.

Дверь распахнулась, в проеме возникла массивная фигура Куала Уинна. Он поискал глазами Поруса и устремился к нему:

— Порус, должен вам сообщить, что я схожу с ума. Парламент намерен возложить всю ответственность на меня, как на ректора университета. А теперь еще Деан говорит, что…

И он беззвучно зашевелил губами, а Мир Деан, стоявший позади, продолжил рассказ:

— Поле теперь покрывает примерно одну тысячу квадратных миль, причем его способность к росту равномерно увеличивается. Теперь больше не остается сомнений, что оно способно распространяться и в межпланетном пространстве, а если понадобится, то и в большом межзвездном. Это уже вопрос времени.

— Вы слышали? Слышали? — Уинн прямо заблеял от тревоги. — Можете вы хоть что-то предпринять? Ведь вся Галактика погибнет! Погибнет, говорю я вам!

— Да оставьте вы в покое свою тунику, — громыхнул Порус. — И позвольте нам все уладить. — Он повернулся к Деану: — Сообразят ваши шутейные физики выполнить такие хотя бы грубые замеры, как, скажем, скорость проникновения поля сквозь различные преграды?

Деан сухо кивнул:

— Проницаемость варьируется в зависимости от плотности. Осмий, иридий и платина — хорошо; золото, свинец — прекрасно.

— Чудненько! Все срабатывает. Мне потребуется скафандр с осмиевым покрытием и шлемом из освинцованного железа. И чтобы покрытие было с обеих сторон, а шлем надежным и толстым.

Куал Уинн с яростью сорвался с места:

— Осмиевое покрытие! Осмиевое! Клянусь Великими Галактиками, о цене вы подумали?

— Подумал, — холодно проронил Порус.

— Но ведь они взвалят все это на университет, они… — Он с трудом опомнился, ощутив на себе угрюмый взгляд психолога. — Когда он вам понадобится? — обреченно промычал Уинн.

* * *

— Вы на самом деле решили идти сами?

— А почему бы нет? — спросил Порус, забираясь в скафандр.

Мир Деан сказал:

— Шлем из освинцованного стекла сможет противостоять полю не больше часа, а возможно, вы испытаете его частичное проникновение и через более короткий промежуток времени. Понятия не имею, что вы тогда станете делать.

— Это уж мои заботы. — Порус замолчал, потом неуверенно добавил: — Я буду готов через несколько минут. Мне нужно поговорить с моей женой… Наедине.

Беседа отличалась краткостью, причем это был один из тех крайне редких случаев, когда Тан Порус позабыл, что он психолог, и говорил то, что подсказывало сердце, без пауз, чтобы видеть непосредственную реакцию собеседника. Единственное, в чем он оставался уверен — срабатывала интуиция — это в том, что жена его не повредилась рассудком и не сделала его сентиментальным, и он знал, что не ошибается. Ведь только в последнюю секунду она отвела глаза, а голос ее задрожал. Тина выхватила платок из широкого рукава и торопливо выбежала из комнаты.

Психолог поглядел ей вслед, затем нагнулся и поднял тоненькую книжицу, которая выпала, когда жена доставала платок. Не глядя, он сунул брошюрку в карман туники, криво усмехнулся и сказал:

— Талисман!

* * *

Одноместный крейсер Тана Поруса мчался сквозь поле смерти. И почти сразу его охватило липкое ощущение заброшенности. Он передернул плечами:

— Воображение! Сейчас нельзя нервам позволить распуститься.

Настоящее сияние — искры, гаснущие раньше, чем он успевал их рассмотреть, — разлилось в воздухе вокруг него. Потом сияние охватило весь корабль. Порус глянул вверх и увидел, что пять эрианских розовых рисовых птичек, которых он прихватил с собой, лежат мертвыми на полу клетки, представляя собой беспорядочную груду встопорщенных перьев.

— Значит, «поле смерти» уже здесь, — пробормотал он.

Поле действительно проникало сквозь стальную оболочку крейсера.

Посадка прошла довольно неуклюже: крейсер сильно ударился об университетское поле. Тан Порус в нелепом и громоздком осмиевом скафандре выбрался наружу, и его взору предстал безжизненный пейзаж. Все: начиная от бурой щетины под ногами и заканчивая светящимся небом, ничего общего не имевшим с голубизной, — говорило о смерти. Порус направился к факультету психологии.