Книга 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны

– Давай у Тюлина настаивать на следующем пуске не позднее 25 апреля. А до этого обязательно проведем автоматическую стыковку. Необходимо понять, что происходит со звездами. И не надо вешать нос. Все же общий результат неплохой. С первого раза все, кроме звездного датчика, работало без сбоев и четко. Радисты и баллистики обеспечили великолепную точность! Мне сейчас доложили, что вошли в коридор с ошибкой всего два километра, при допуске 10! Выздоравливай. Я должен собрать техническое руководство по 7К-ОК, а потом Госкомиссию.

Я чувствовал, что настроение у Мишина хорошее.

Не помню, кто первый открыл секрет фокусов, которые вытворял звездный датчик. Причина его отказов оказалась столь поучительной, что потом я включил этот пример в курс лекций, которые читаю студентам, когда дело доходит до разделов надежности.

Бленда на объективе датчика в виде трубы со светозащитными перегородками для защиты от солнечных бликов была окрашена черной краской. В космическом вакууме под действием прямых лучей бленда разогревалась, нестойкая краска возгонялась и ее частицы в невесомости распылялись и оседали на объективе. Гипотезу у Хрусталева на «Геофизике» воспроизвели и экспериментально подтвердили.

– Это из цикла «нарочно не придумаешь», – доложил я Тюлину, чтобы предупредить его гнев в адрес «Геофизики», и просил не звонить своему коллеге заместителю министра оборонной промышленности, которому подчинялась «Геофизика».

12 марта без нашего участия Гагарин и Леонов отчитывались перед Каманиным и Кузнецовым о своих впечатлениях по результатам полета Л1. Первый кандидат на полет вокруг Луны и руководитель Лунного отряда оптимист Леонов пытался доказать, что «это еще не гибель».

Каманин возмущался тем, что мы не блокируем систему АПО:

– Зачем взрывать аппарат, даже если он идет на Африку. Мы бы проверили парашютную систему. В конце концов нашли бы аппарат и многое поняли.

Но идеологические чиновники в ЦК считали, что ни единый винтик не должен попасть за кордон. Не потому, что по осколкам можно было раскрыть некие технические секреты, а потому, что сам факт аварии не должен быть известен. У нас не должно и не может быть аварий!

Каманин звонил Тюлину и Мишину, угрожал, что для следующего пуска официально потребует заблокировать систему АПО независимо от района приземления.

Я ушел с головой в подготовку к докладу на Госкомиссии по 7К-ОК. Мишин, поинтересовавшись, как идут дела, с некоторой иронией сказал, что главком ВВС маршал Вершинин уже утвердил программу подготовки космонавтов для экспедиции на Луну на Н1-Л3, а у нас даже макета ЛОКа еще нет.

По «кремлевке» звонил Тюлин и перепроверял, как идут дела по датчику 100К. Все обладатели «кремлевок» полагали, что их разговоры не защищены от записи, тем не менее иногда позволяли себе вольности. Тюлин между прочим сказал:

– «Дядя Митя» очень обеспокоен американскими темпами. Ему доложили, что 5-6 апреля будет экспериментальный полет «Сатурна-5» с беспилотными лунными кораблями. Он спрашивает, чем мы ответим. Я обещал до 15 апреля еще одну автоматическую стыковку и в конце месяца облет Луны. А он требует заверений для доклада Леониду Ильичу, что будет пилотируемый облет. Очень переживает по поводу отставания по H1. Обещал приехать к вам, в ЦКБЭМ, и устроить разбирательство с пристрастием. Я об этом Василия предупредил, но ты тоже будь готов.

Что я мог обещать Тюлину? Пока надо отрабатывать 7К-ОК. Это задача номер один.

26 марта состоялись последовательно заседания двух Госкомиссий.

В 10 часов утра Госкомиссию проводил Керимов по 7К-ОК. Мишин и Ткачев доложили, что парашютные системы отработаны и сомнений не вызывают. Я докладывал, что начиная с № 7 мы улучшили систему ориентации, установив на каждый корабль датчик ИКВ. Сомнения в надежности систем нет. Подготовка на техпозиции идет нормально, пуски можно планировать на 14-15 апреля. Керимов предложил всем членам Госкомиссии вылететь на полигон не позднее 12 апреля.

В 15 часов Тюлин начал Госкомиссию по Л1. Я отчитывался вместе с Хитриком о работе систем управления. Я доложил, что за весь полет было одно серьезное замечание. Звездный датчик 100К захватывал, но затем упускал Сириус. Без этого не обеспечивалась надежная коррекция. Так продолжалось в течение первых трех суток полета. На четвертые сутки коррекция прошла успешно и к Земле шли по расчетной траектории. Но перед самым входом в атмосферу звездный датчик вновь отказал. Поэтому сорвался управляемый спуск. Мы перешли согласно логике на баллистический спуск, и сработала система АПО.

Все устали (серьезного обсуждения уже не было) и без споров приняли предложение Мишина о пуске Л1 №7 23 апреля при условии, что будет доклад о полной ясности и надежности поведения 100К.

Гагарин присутствовал на обеих Госкомиссиях. На его кителе в дополнение к другим наградам и знакам появился академический ромб. Он не скрывал своего сияния, когда его поздравляли с этим новым «знаком отличия».